Липовецкий. М. Н. Липовецкий поэтика литературной сказки
 Скачать 1.02 Mb.
|
|
М. Н. Липовецкий ПОЭТИКА ЛИТЕРАТУРНОЙ СКАЗКИ (на материале русской литературы 1920 — 1980-х годов) Свердловск Издательство Уральского университета 1992 ББК Ш401 Рецензент кандидат филологических наук Т. Л, Рыбалченко Липовецкий М. Н. Лб15 Поэтика литературной сказки (на материале русской ли- тературы 1920 — 1980-х годов).— Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1992.— 184 с. 1БВХ 5 — 7525 — 0344 — 2 В монографии ведется исследование эволюции и функционирования сказочной жанровой традиции в русской литературе советского периода.. В книге анализируются сказочные произведения Е. Замятина, А, Ахмато- вой, М, Цветаевой, В. Хлебникова, Н, Клюева, С. Клыкова, Л. Леонова„ Ю, Алеши, Е. Шварца, В. Шукшина, Ф. Искандера, В. Каверина и некото- рых других писателей 1920 — 1980-х годов, Изучение данной историко-ли- тературной проблемы ведется в аспекте исторической поэтики: в моногра- фии на материале литературной сказки разрабатывается вопрос о «памяти жанра» (М. Бахтин) — ее семантике, структуре; рассматриваются процессы возрождения, обновления и затухания сказочной «памяти жанра». Для студентов, преподавателей вузов, научных работников, Редактор Н. М. Юркова Л 4603010000—52 182(02)—92 15ВХ 5 — 7525 — 0344 — 2 ф. М. Н. Липовецкий, 1992 ВВЕДЕНИЕ Что такое литературная сказка? Ответ, казалось бы, очевиден. Его недвусмысленно подсказывает жанровое наименование, он под- креплен устойчивым читательским опытом, согласно которому ли- тературная сказка — это в принципе то же самое, что фольклорная сказка, но в отличие от народной литературная сказка создана пи- сателем и поэтому несет на себе печать неповторимой творческой индивидуальности автора. И в самом деле, долгое время литературная сказка рассматри- валась именно как результат прямого переноса фольклорного жан- ра в авторскую художественную систему'. Однако эта точка зре- ния обнаруживает свою теоретическую несостоятельность или, во всяком случае, недостаточность. «Отсутствие четкого разграниче- ния жанров литературной и народной сказки, а также общепринятого определения сказки литературной — одно из проявлений тео- ретической неразработанности данной проблемы,— констатирует Л. Ю. Брауде.— Собственно говоря, существует даже неясность: кто такой Андерсен? Автор литературных сказок или собиратель, фик- сирующий народные?» ' С другой стороны, в исследованиях, посвященных сказочному творчеству А. Пушкина (М. К. Азадовский, Р. М. Волков, А. Кеанс- кий, И. П. Лупанова, В. С. Непомнящий, А. Л. Слонимский, М. А. Шнеерсон и др.), М. Салтыкова-Щедрина (А. С. Бушмин, Д. П. Николаев), Л. Кэрролла (Н. М. Демурова), скандинавских писателей (Л. Ю. Брауде) и т.д., постоянно звучит мысль (как правило, имеющая характер обобщающего вывода) о том, что :сказки данного конкретного автора отделены от народной сказоч- ной традиции идейно-эстетической дистанцией огромного размера. «Та литературная традиция, к которой восходит щедринская сказка,— это не столько традиция сказки, сколько традиция басни,— пишет о сказках М. Е. Салтыкова-Щедрина А,. С. Бушмин.— В обобщенной форме отношение сказок Щедрина традиции народ- ной сказки можно выразить так: сказки Щедрина ни в чем не проти- воречат национальному духу и поэтическому строю русской народной сказки, хотя почти ни в чем не следуют ее сюжетам и ее структуре. «По мере развития литературная сказка Андерсена все дальше отходила от реальной народной основы, превращаясь в оригиналь- ную, придуманную самим писателем форму. Она отмечена особой фантастикой присущей даже самым внешне реалистическим протух г 4 изведениям детского сказочника»,— утверждает Л. Ю. Брауде . «В «Алисе в стране чудес» и «Зазеркалье» Кэрролл широко ис- пользует народное творчество. Опираясь на фольклорную тради- цию, он создает глубоко оригинальные образы и ситуации, которые ни в чем не являются простым повторением или воспроизведением фольклорных стереотипов»,— отмечает Н. М. Демурова. Как же определить меру оригинальности литературных сказок и меру их зависимости от фольклорной жанровой традиции, доста- точную для того, чтобы литературная сказка оставалась сказкой. В этом, вероятно, и состоит сущность вопроса о жанровой специ- фике литературной сказки. Соответственно, в разных исследовани- ях, посвященных литературной сказке, этот вопрос разрешается по-разному '. Л.Ю. Брауде понимает литературную сказку как «авторское ху- дожественное прозаическое или поэтическое произведение, основан- ное либо на фольклорных источниках, либо придуманное самим писателем, но в любом случае подчиненное его воле; произведение, преимущественно фантастическое, рисующее приключения вымыш- ленных или традиционных сказочных героев и в некоторых случаях ориентированное на детей»; произведение, в котором «волшебство,. чудо играет роль сюжетообразующего фактора, помогает охарак- теризовать персонажей» 7Надо признать, что в этом определении границы представления о литературной сказке предельно размыты: выходит, что литературная сказка, как и всякий жанр, может быть основана на фольклорных источниках, а может и не основываться на них; может использовать традиционные элементы фольклорно- сказочной поэтики, а может обойтись и без них. Единственный устойчивый признак литературной сказки, по Л.Ю. Брауде, фанта- стический сюжет («чудо (...) сюжетообразующий фактор»). Но в таком случае и «Фауст» Гете, и «Нос» Гоголя — это литературные сказки. Близок к этой трактовке взгляд на литературную сказку, пред- ложенный Ю. Ф. Ярмышем, автором книги «В мире сказки» (Киев, 1975). По его мнению, «литературная сказка — такой жанр лите- ратурного произведения, в котором в волшебно-фантастическом или аллегорическом развитии событий и, как правило, в ори- гинальных сюжетах и образах в прозе, стихах или драматургии ре- шаются морально-этические или эстетические проблемы». Автор этого определения вообще уходит от принципиального для литера- турной сказки вопроса об отношении к традиции народной сказки. Закономерно, что под данные параметры вполне можно подвести самые разные жанры — от басни до фантастической новеллы ро- мантизма. Впервые в отечественной науке вопрос о соотношении литера- турной сказки с ее фольклорными «прототипами» был поставлен в фундаментальном труде И. П. Лупановой «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины Х1Х века». Од- нако И.П. Лупанова рассматривала литературную сказку в ряду других форм обращения литературы первой половины Х1Х века к народно-сказочной поэтике; вот почему вопрос о специфике литера- турной сказки как жанра не входил в задачу этого исследования. Но, анализируя литературные сказки 1830 — 40-х годов, И.П. Лупано- ва акцентировала внимание на поиске их фольклорных источников, убедительно доказав при этом, что литературная сказка, как пра- вило, сориентирована на художественный мир народной в о л ш е б- н о й сказки. Она подчеркивала, что характерной особенностью жанра литературной сказки являются не только и не столько раз- работка распространенных в русском фольклоре сюжетов и моти- вов, сколько стремление к овладению системой типичных для на- родной сказки образов, ее языком и поэтикой» '."' К принципам анализа литературной сказки, выработанным И. П. Лупановой, спустя двадцать лет обратилась Т. Г. Леонова, ав- тор книги «Русская литературная сказка Х1Х века в ее отношении к народной сказке. (Поэтическая система жанра в ее историческом развитии)». Как следует из названия монографии, литературно- сказочные связи изучаются Т. Г. Леоновой прежде всего, относи- тельно жанровой специфики народной волшебной сказки. Кроме того, опираясь на достижения современной науки, исследователь распространяет сопоставительный анализ поэтических систем ли- тературного сказочного жанра и народной волшебной сказки на всю литературу Х1Х века, заканчивая книгу разбором сказочного творчества М. Салтыкова-Щедрина. Этот анализ приводит к выводу о том, что литературная сказка есть «синтетический жанр, соеди- няющий компоненты разных жанров (собственно фольклорной сказ- ки и разных литературных и нелитературных жанров; это, в свою очередь, заставляет Т. Г. Леонову говорить о трудности опре- деления главных признаков литературно-сказочного жанра ". Сама же Т. Г.Леонова выделяет следующие, по ее мнению, наиболее су- щественные жанровые признаки литературной сказки: «Многофунк- циональность жанра, необычное с точки зрения привычных жизнен- ных представлений содержание, наличие фантастики, обусловли- вающей оригинальность образности и особый эффект художествен- ного воспроизведения действительности, свойственные данному жанру замкнутость и устойчивость формы, движение сюжета в ус- ловном времени и пространстве, неожиданность сюжетных ситуа- ций и поворотов, повторяемость однородных действий. Эти признаки продолжает Т. Г. Леонова,— мы определяем как домини- рующие, но не считаем их в совокупности общими для сказок всех писателей» ". Парадоксально, но факт: поставив в заглавии книги задачу изучения литературной сказки как «поэтической системы жанра в ее историческом развитии», в финале работы автор отка- зывается от системного взгляда на жанр, предлагая в качестве итога набор, а отнюдь не системную взаимосвязь элементов по- этики жанра — набор, который к тому же не может быть признан общеобязательным для литературной сказки в целом. Общим недостатком всех приведенных жанровых определений литературной сказки, безусловно, является описательность, эмпи- ризм. И Л. Ю. Брауде, и Ю. Ф. Ярмыш, и Т. Г. Леонова пытаются получить общее представление о литературной сказке в результате суммирования итогов подробного описания различных произведе- ний, по мнению исследователей, принадлежащих к жанру литера- турной сказки. Такой подход себя явно не оправдывает: описатель- ные концепции литературной сказки не затрагивают внутренней сущности жанра, их суть сводится к подбору внешних признаков, как правило, в равной мере допустимых и для характеристики мно- гих других жанров. Вместе с тем нельзя не обратить внимание на ряд исследова- ний, в которых предпринимаются попытки теоретическим путем вычленить доминанту той специфической художественной системы, какой является жанр литературной сказки. Здесь выделяются два основных тезиса. Во-первых, такие авторы, как И. П. Лупанова, Е. М. Неелов, Т. А. Чернышева, В. А. Бахтина, В. В. Ляхова полагают, что сущест- венной чертой, сближающей литературную сказку с народной вол- шебной, является особая художественная картина мира, в которой чудеса, фантастические происшествия «не осознаются сказочными персонажами как нечто ирреальное. Они — норма сказочного мира. Они никого не удивляют. Они как бы растворены в атмосфере сказ- ки...» — так, например, пишет И. П. Лупанова '3. Высказывается мысль о том, что в сказке литературной, в отличие от фольклор- ного источника, данная особенность художественного мира целе- направленно углубляется, всячески подчеркивается и выдвига- ется на первый план. В. А. Бахтина отмечает, что если в народ- ной сказке существующий по имманентным фантастическим зако- нам художественный мир был лишь одной из мотивировок чудес- ных происшествий, то в литературной сказке он становится главной мотивировкой и чудес, и всего сюжета в целом, и даже ска- зочного стиля '4. И. П. Лупанова показывает, как в литературной сказке получают продолжение тенденции, созревавшие уже в на- родной сказке ХУ111 —Х1Хвв., а именно: сказочное чудо окру-Ом обыденных деталей, точных реалии, причем «названные «новшества» не только не разрешают сказку, но, напротив, помогают ее усвоению, создавая феномен «иллюзии достоверности»'5. Эта иллюзия в свою очередь необхо- дима для того, чтобы заставить читателя вжиться в »волшебную реальность», поверить в «нормативность чуда» и тем самым приобщиться к нравственной философии сказочного жанра. Во-вторых, Т. А, Чернышева, В. Зусман и С. Сапожков, говоря о литературной сказке, полагают, что любому произведению это- го жанра в той или иной степени присуще игровое начало. Иг а, особый условный прием, начинается, по мнению этих авторов, же с того, какие формы приобретает само обращение писателя к д ев- ней жанровой традиции: «Писатель не порывает с фольклорной традицией, а как бы дает ей вторую жизнь, обнаруживает в ней скрытый, неиспользованный художественный потенциал. Проис- ходит своеобразная игра жанром»,— констатируют авторы статьи «Литературная сказка» В. Зусман и С. Сапожков '6. А Т. А. Че ны- шева, как бы подхватывая эту мысль, замечает: «Литературные (...) игры в фантастике всегда незаметно перерастают или в са- тиру, или в философское иносказание, и повествование сказочного типа (...) смыкается с прямой вторичной художественной услов- ностью, с литературным приемом...» Далее она вносит необходи- мое уточнение: «Главным ориентиром здесь служит самоценность фантастики в сказочном типе повествования» '7. Надо признать, что предлагаемые параметры литературной сказки также не обладают безукоризненной точностью. Не случайно ности» на . Неелов распространяет характеристики «волшебной реальной- » на всю фантастику в целом, включая сюда и научно-фан- тастические произведения "; Т. А. Чернышева обнаруживает, что та, присущая сказочному жанру художественная атмосфера, в ко- торой отсутствует всякое удивление перед волшебством или чудом, в равной мере может быть названа законом жанра басни и даже некоторых разновидностей героического эпос '9 В. 3 доказывают свой, бесспорно, плодотворный тезис об игре с фольклорным жанром волшебной сказки на примерах «Тома Джонса, найденыша» Г. Филдинга, прозы Пушкина. . рочем, сознавая неокончательность данных выводов о жанровой специфике литературной сказки, нельзя не согласиться с тем, что, рассматривая произведение как бы н а п е- р е с е ч ен и и этих двух параметров: фантастической картины мира и игрового начала — можно достаточно отчетливо отделять лите- ратурные сказки от произведений других жанров, тем самым ре- шая проблему отбора материала. Чтоб ы уйти от эмпиризма в исследовании литературной сказ- ки, следует, по-видимому, сосредоточить внимание на общих за-конах поэтики данного жанра. А так как вопрос о характере соот- несенности литературной сказки с поэтикой и художественной се- мантикой народной волшебной сказки является центральным, для понимания сущности этого жанра — то, вероятно, наибо- лее продуктивным путем исследования поэтики литературной сказки может оказаться структурно генетический подход В качестве одной из узловых проблем структурно-генетических исследований в области жанровой поэтики должна быть названа проблема «памяти жанра», поставленная М. М. Бахтиным. Бах- тинская концепция «памяти жанра» рассматривается нами как важнейший теоретический ориентир исследования поэтики лите- ратурной сказки: ведь категория «памяти жанра» нацелена имен,- но на выявление конструктивно-значимой для жанров новой и, но- вейшей литературы внутренней связи с архаическими, фольклор- ными жанрами. Литературная сказка с этой точки зрения выгодно отличается от многих других жанров тем, что можно уверенно ука- зать на исток этого литературного жанра в фольклоре, более того, можно сопоставлять поэтику фольклорной и литературной сказки, опираясь не на гипотезы и догадки, как это бывает при изучении генезиса других жанров, а на тексты. В то же время сугубо теоретический подход к проблеме чреват опасностью произвольных, не подкрепленных логикой историко- литературного процесса умозрительных построений. Вот почему проблемы исторической поэтики литературной сказки будут изу- чаться нами на материале жанрового развития литературной сказ- ки в русской литературе с 1920-х по 1980-е годы. Конкретность историко-литературных тенденций, проявившихся на этом огра- ниченном отрезке в развитии сказочного жанра, должна стать на- дежным мерилом жизнеспособности тех или иных теоретических обобщений. Для полноты историко-литературной картины и для объективности наблюдений мы рассматриваем как прозаические, так и стихотворные, и драматические литературные сказки. Вместе с тем, обращая главное внимание на общую логику исторического развития сказочного жанра в русской советской ли- тературе, мы вынуждены в чем-то ограничить себя при подходе к историко-литературному материалу каждого определенного пе- риода. Во-первых, мы сосредоточим свое внимание либо на вер- шинных достижениях сказочного жанра в русской литературе 1920 — 1980 гг., либо на тех произведениях, в которых интересую- щие нас тенденции проявлялись с наибольшей выпуклостью и пол- нотой, оставляя за рамками работы менее выразительные произ- ведения. Во-вторых, у нас речь пойдет в основном о «взрослой» литературной сказке". Исключения составят лишь такие выдаю- щиеся сказочные произведения, как «Три Толстяка» Ю. Олеши, «Золотой ключик» А.Толстого и те сказки Е. Шварца, которые в равной мере принадлежат и детской, и «взрослой» литературе и без которых немыслимо представить себе историю отечественной литературной сказки. Существующая в фольклористике методика соотнесения фоль- клорных и литературных текстов представляется нам неприемлемой для исследования исторической поэтики литературной сказки. При- чина в том, что понимания литературной традиции в фольклоре как нормативном искусстве и в ненормативной эстетике нового времени далеко не совпадают. В фольклоре традиционность пред- полагает следование канону и б у к в а л ь н о е повторение целого ряда формальных элементов канонического произведения. В лите- ратуре нового времени обращение к традиции довольно редко сво- дится к дублированию конкретных элементов формы фольклор- ного «прототипа». Более того, полемичность по отношению к жан- ровому архетипу, радикальное переосмысление древней концеп- ции действительности, также связанные с понятием традиции в литературе и эстетике нового времени, усложняют и многократно опосредуют связь литературной сказки с фольклорными произве- дениями. И мы можем найти немало литературных сказок, в ко- торых будут отсутствовать элементы традиционного сказочного сюжета, функции персонажей и их устойчивые атрибуты — словом, все то, на что обычно обращают внимание фольклористы — и тем не менее, в этих произведениях явно ощущается сказочность как важнейшая черта художественного мира. Такова «Сказка о золо- том петушке» А. Пушкина, многие сказки Гофмана и Андерсена, «Алиса в стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» Л. Кэрролла, сказки О.Уайльда. В то же время повторение многих элементов традиционной сказочной формы нетрудно обнаружить в ряде да- леко не сказочных (в плане художественной семантики) произве- дений: от «Капитанской дочки» А. Пушкина до кинокомедий И, Пырьева. Вот почему методика поиска конкретных формальных совпадений фольклорными и ли- тературными текстами при исследовании литературной сказки при- водит к малопродуктивному формализму. Избранная нами методика исследования несколько отличается от принятой в фольклористике методике сопоставительного ана- лиза. Мы. не стремимся найти конкретные источники литератур- ных сказок, не ставим перед собой задачу скрупулезного сравне- ния сюжетов авторских сказок с традиционными мотивами фоль- клорных сказок. Важнее попытаться найти т и п о л о г и ч е с к о е родство между литературной и народной волшебной сказкой. И, говоря в дальнейшем о волшебной сказке, мы будем чаще все- го иметь в виду не столько конкретные сказочные произведения, сколько некий теоретический инвариант сказочного жанра, общий строй жанровой традиции народной волшебной сказки. Мы прежде всего потому, что путь прямого сопоставления произведений фольклора и лите- ратуры, как мы видели на примере работ Т. Г. Леоновой, Л. Ю. Брауде (а они идут именно этим путем),— не дает, ощути- мого результата при исследовании литературной сказки как жан- ра. Глубоко верной представляется мысль. И, П. Лупановой, кото- рая, призывая исследователей литературной сказки опираться на богатый научный опыт фольклористического сказковедения, подчеркивает: «...это отнюдь не означает, что литературная сказка должна повторять народную в ее традиционных параметрах (...), она весьма свободна и в выборе материала, и в выборе формы. И однако, есть какие-то от фольклора идущие «правила игры», есть такие приметы жанра, без которых сказка перестает быть сказкой»". Именно когда нужно выявить общие для разных жан- ров «правила игры», когда необходимо отделить структурообра- зующие приметы жанра от неструктурных элементов художест- венной системы,— типологический подход обнаруживает свои пре- имущества перед традиционной фольклористической методикой со- поставительного анализа. Историко-теоретический характер исследования продиктовал и структуру книги. В первой главе делается краткий обзор науч- ных воззрений, прямо или косвенно связанных с концепцией «па- мяти жанра», здесь же предпринимается попытка конкретизации основных положений этой концепции на жанровой модели народ- ной волшебной сказки. В каждой последующей главе рассматри- вается определенный период развития отечественной литератур- ной сказки, При этом историко-литературный материал сгруппи- рован так, что сказочные произведения каждого периода изучаются в соотнесении лишь с одним из наиболее существенных, на наш взгляд, аспектов жанровой поэтики литературной сказки. Естест- венно, для исследования определенной грани поэтики жанра вы- бирается тот отрезок исторического развития русской литератур- ной сказки ХХ века, когда интересующие жанровые черты высве- чиваются с наибольшей яркостью, но это, разумеется, не означает, что те же стороны жанровой поэтики не проявляются, пускай ме- нее отчетливо, на других этапах истории русской литературной сказки. В заключение работы мы предполагаем, опираясь на сде- ланные наблюдения над поэтикой русской литературной сказки 'в ее историческом развитии, уточнить теоретические представле- ния о литературной сказке как о жанре. |