Теория и практика перевода (Л.6). Теория и практика перевода (Л. Значения и их передача в переводе
 Скачать 141.5 Kb.
|
|
6. Прагматические (коннотативные) значения и их передача в переводе. 6.1 В терминах семиотики прагматическое значение определяется как значение, вытекающее из отношения между знаком и человеком или человеческим сообществом (a community of human users), пользующимся этим знаком. Знак закрепляет за собой субъективное (или эмоциональное) отношение людей к единицам языка, а через них и к самим предметам и явлениям, обозначаемым этим знаком и вошедшим в качестве постоянного компонента в его семантическую структуру. Почему мы акцентируем постоянный характер прагматического значения? Дело в том, что понятие прагматики в семиотике не сводится к прагматическим значениям языковых единиц. Прагматика как раздел семиотики исследует экстралингвистические факторы в речи (такие как предмет, ситуация и участники речевого акта). О прагматических значениях мы говорим только тогда, когда отношение говорящего к знакам языка, многократно переживаясь самим говорящим и другими членами языкового сообщества, становится неотъемлемой частью семантической структуры самого языкового знака. Внеязыковое, индивидуально-психологическое, мгновенное, врèменное, повторяясь, превращается в социальное, лексическое, языковое ( и наоборот – язык отдаёт запечатлённое человеку). Оно ассоциируется с лингвистическим знаком, прочно связывается и закрепляется за ним как нечто постоянное, получая соответствующую регистрацию в словаре в виде всякого родапомет. Русские названия растений «подмаренник», «короставник» и «чабрец» понимаются по разному и вызывают разные ассоциации и разное отношение у городских и сельских жителей, собирателей лекарственных трав или у специалистов по ботанике. Слова «нечистая сила» и «святой дух» воспринимаются по-разному атеистами и верующими. Однако их отношение не входит в семантическую структуру указанных слов. Если же мы возьмём слова « лик, почивать, явства» или «харя, дрыхнуть, жратва» (сравним английские visage/countenance, repose, viands со словами mug/pan, snooze/zizz, grub/chow). Здесь отношение людей, пользующихся такими словами (вербальными знаками) вошло в их семантическую структуру (возвышенное или благоговейное отношение, с одной стороны, и грубость, резко отрицательная оценка, с другой). Именно в таких случах говорят о различных прагматических значениях, различных стилистических характеристиках слова, включающих эмоциональную окрашенность или эмотивность (emotiveness). 6.2 Прагматические значения включают, по Л.С. Бархударову, следующие классы: 1. стилистическая характеристика слова 2. регистр слова 3. эмоциональная окраска слова 4. ‘коммуникативная нагрузка’ или ‘актуальное членение’ предложения. Стилистическая характеристика слова трактуется им как закреплённость слова за определёнными речевыми жанрами и типами. В современной лингвистике это определяется как принадлежность лексической единицы к тому или иному дискурсу. Л.С. Бархударов выделяет два основных типа речи: обиходно-разговорная и книжно-письменная. В области преподавания английского как иностранного или второго языка (традиционное дескриптивистское направление: Р. Кверк, Дж. Лич и др.) это соответствует делению на spoken и written English. Все языковые пласты пересекаются (overlap) и образуют «лексику общего ядра» (common-core vocabulary) или стилистически нейтральную лексику; аналогичую область можно выделить и в грамматике. Вы уже заметили, что уязвимым местом в модели Л.С. Бархударова является смешение языка и речи, характерное и для указанной группы английских лингвистов (хотя их система более проста и упорядочена). С другой стороны, современные электронные базы данных (databases) Великобритании, в которых непрерывно накапливается и хранится англоязычный лексический материал из устных и письменных источников, делятся на 4 вида, носящих (в учебной литературе) следующие пометы: разговорный дискурс (conversation), дискурсхудожественной литературы (fiction), академический дискурс (academic) и новостной дискурс (news). Более подробная или дифференцированная классификация на функциональные стили предполагает деление и маркировку лексики (сокращёнными или полными словарными пометами – labels) по областям использования: поэтическая лексика или поэтизмы (poet[ical], иногда elevated или «возвышенное»), литературно-книжная (lit[erary]); сюда же примыкают регистры, как, например, библеизмы или религиозная лексика (bibl[ical]), медицина (med), право или юриспруденция (law, legal), морские термины (naut[ical]) и т.п. Степень дифференцированности и количество помет зависят от объёма и адресата словаря: небольшие одноязычные учебные толковые словари современного английского языка, адресованные студентам-иностранцам – OALD, LDOCE, CALD, Collins COBUILD, MED – стремятся к максимальной простоте и доступности, сводя пометы и сокращения до минимума (что иногда обедняет определение значения и приводит к неточности). Говоря о «стилистической характеристике слова», Л.С. Бархударов выделяет 5 разновидностей: «нейтральная», «обиходно-разговорная», «книжная», «поэтическая» и «терминологическая». В последнем случае указанные английские словари используют помету technical в широком смысле, включающем любую (а не только техническую) специальную терминологию. Второй набор прагматических помет может указывать на условия или ситуацию общения. Указанные англоязычные словари в этом случае используют пометы formal (официальный стиль «серьёзных» газет, деловой переписки, политики и т.п.) и informal (стиль неофициальной разговорной речи, дружеской переписки и т.д.). Помета sl[ang] может выделять «подслой» (определяемый английскими лексикографами как very informal), иногда ограниченный рамками определённого круга общения, например, людей одного возраста, интересов, рода занятий и т.п. Л.С. Бархударов называет его «фамильярным» (оболтус, паршивец, трескать; сюда можно было бы отнести современные крутой и др.) и добавляет ещё 4 «регистра»: «непринуждённый» (авоська, подкачать, подвыпивший), «нейтральный», «формальный» (прибыть, отчислить, очередной) и «возвышенный» (стезя, вкусить, почивать). У слов «лицо», «лик» и «харя» (face, countenance/visage иmug/pan) одинаковое референциальное (денотативное) или предметно-логическое значение «передняя часть головы человека» (OALD, 8th ed.: the front part of the head between the forehead and the chin), но разные функциональные стили и/или регистры. Другие группы помет в английских учебных одноязычных словарях указывают на временну̀ю характеристику лексики: old use ( no longer in current use) соответствует русской помете «арх[аизм]», old-fashioned(passing out of current use) помете «устаревающее»; многие современные русские и русско-английские словари (напр., НБАРС под ред. Д.И. Ермоловича, 2004) используют только одну недифференцированную помету «уст[аревшее]». В классификации Л.С. Бархударова временной регистр вовсе отсутствует. «Эмоциональная окраска слова» подразделяется им на а) отрицательно-эмоциональные: лизоблюд, подпевала, шкурник, говорильня, отребье, волынить; сюда же входят слова с уничижительными суффиксами – избёнка, человечишко, умишко б) нейтрально-эмоциональные и в) положительно-эмоциональные, например, русские слова с уменьшительно-ласкательными суффиксами братец, сестричка, пёсик. Специально подобранных английских примеров в этом виде значений у Л.С Бархударова почему-то нет, хотя словарный состав английского языка (в отличие от морфологического) в силу исторических причин богаче русского (возьмём, для сравнения, английские аналоги «лизоблюда»: bootlicker, lickspittle, toady, fawner, creep, crawler, truckler, groveller, doormat, kowtower; NAmE informal:suck-up, brown-nose(r)). Очевидны и отсутствующие у Л.С. Бархударова такие английские эмотивные суффиксы как –ster: youngster, gangster, mobster, fibster, daubster, oldster, tonguester, slangster, shyster etc., + poetaster, а также эмотивное прилагательное little – аналог русских уменьшительно-ласкательных суффиксов, имеющее как положительно – так и отрицательно-эмоциональную окраску: OALD, 8th ed. little adj, det., pron. 2 used after an adjective to show affection or dislike, especially in a patronizing way: The poor little thing! It’s lost its mother! ⋄ What a nasty little man! ⋄ She is a good little worker. ⋄ He’d become quite the little gentleman. 5 not important; not serious: I can’t remember every little detail. ⋄ You soon get used to the little difficulties. IDM a little ˈbird told me (informal) used to say that somebody told you sth but you do not want to tell who it was. Переводчику важно помнить, что для одного и того же денотата (т.е. класса предметов, который некоторые лингвисты, в том числе Л.С. Бархударов, обозначают термином «референт») существуют нейтральные и эмоционально окрашенные или эмотивные обозначения: восстание – мятеж (бунт), разведчик – шпион. И.В. Арнольд в «Лексикологии английского языка» приводит следующий пример из Г. Грина: “Oh, you’re not a spy. Germans are spies. British are agents”. Л.С. Бархударов признаёт несовершенство предлагаемой им классификации прагматических значений, а также тот факт, что различные их классы зачастую пересекаются (слова, входящие в обиходно-разговорный тип речи, одновременно относятся к фамильярному или непринуждённому регистру; слова с отрицательной эмоциональной окраской в большинстве входят в фамильярный регистр, а слова с положительной – к возвышенному и к поэтической лексике). С другой стороны, в зависимости от сферы употребления (дискурса), одно и то же слово может иметь разные стилистические или регистровые характеристики и эмоциональные коннотации. Попробуем учесть их в переводе, используя НБРАС, учебные, а также толковые полные словари английского языка: конь: 1. поэтизм steed OALD, 8th ed. (literary or humorous) a horse to ride on; WTNID 1: HORSE; esp: a spirited horse for state or war 2 a : a horse of no mettle or distinction : NAG b : something (as a bicycle) ridden astride ; courser a swift or spirited horse (WTNID), charger 2. термин а) в кавалерии horse; charger WTNID a horse suitable for cavalry use: a mount for battle or parade; б) коннозаводстве horse, stud, studhorse в) конном спорте horse г) гимнастике vaulting horse: 1) конь для прыжков long horse 2) конь с ручками side horse д) шахматах knight. Как видим, если «конь» - поэтизм, при переводе такого значения нужно учитывать, что английский эквивалент steed может иметь как положительную, так и отрицательную коннотацию (не только «скакун», но и «кляча»); в гимнастике слово «конь» имеет недифференцированный английский эквивалент vaulting horse, а также два дифференцированных эквивалента, передающих разновидности этого спортивного снаряда. Многочисленные русские фразеологизмы со словом «конь» и их английские эквиваленты – предмет отдельного, особого разговора. «Коммуникативная нагрузка» языковых элементов в строе предложения или «коммуникативное членение» предложения обусловлены различной степенью осведомлённости говорящего и – ещё больше – слушающего в отношении сообщаемой в предложении (высказывании) информации. Информацию, известную участникам коммуникации, назовём «данным» или «темой», а неизвестную, сообщаемую впервые – «новым» или «ремой». В русском языке для выражения подобного рода информации используются синтаксические средства, в частности, порядок слов: 1. Иванов пришёл. 2. Пришёл Иванов. Из этой пары примеров мы видим, что в русском предложении «данное» (тема) ставится на первое место, «новое» (рема) – на второе. Указанные значения «данного» и «нового» определяются отношением самих участников коммуникативного акта к описываемой в предложении ситуации. Переводящий должен учитывать коммуникативную нагрузку и «коммуникативное членение» предложения. Аналитический строй английского языка (почти полное отсутствие в нём падежных форм и глагольных окончаний, посредством которых синтетические языки, например, русский, выражают логические отношения в предложении) вынуждает его выражать логические отношения в предложении посредством фиксированного порядка слов (the basic word order in English): subject – verb (predicate) – object – SVO. Поэтому наш первый пример, в котором новой информацией или ремой является приход, переводится легко: Ivanov has (is) come. Во втором случае «новым», т.е. актуальным, является прибытие именно Иванова, а не какого-либо другого лица. Русское синтаксическое средство – порядок слов – в английском языке проще всего может быть передано специальной эмфатической конструкцией (emphatic-it-construction или clefting): It is Ivanov who has come. 6.3 Расхождения прагматических или коннотативных значений лексических единиц разных языков встречаются ещё чаще, чем несовпадение значений денотативных (референциальных). Если за более чем три десятилетия после выхода книги Л.С. Бархударова у английского buck(s) появился русский эквивалент «баксы», то разговорные бритицизмы bob (shilling) и quid (pound) попрежнему не имеют русских соответствий. Поучительный пример различий в прагматических значениях словарных единиц двух языков даёт русский синонимический ряд «враг – противник – неприятель – недруг». Эти слова (кроме «недруг») имеют два денотативных (референциальных) значения: 1. «тот, кто находится в состоянии вражды, борьбы с кем-л.» 2. «войска противоположной стороны». У слова «недруг» только первое значение, а «противник» имеет ещё и третье – «участник спортивного состязания с кем-нибудь». Коннотативные (прагматические) значения или коннотации этих слов различны: «враг» - слово нейтральное по стилистической характеристике, регистру и эмоциональной окраске. Поэтому мы можем считать его главным в указанном ряде, т.е. синонимической доминантой. «Противник» также нейтральное слово, но в значении «войска противоположной стороны» оно является специальным термином (обязательным для языка военных уставов, приказов и т.п.). «Неприятель» встречается, как правило, в книжно-письменной речи, «недруг» - слово возвышенного регистра или поэтизм. В английском языке русской группе соответсвует синонимический ряд enemy, adversary,opponent, foe. Денотативные или предметно-логические значения английских слов (исключая opponent) соответствуют двум указанным значениям русской цепочки. Opponent имеет только первое значение + «участник спортивного состязания»; у слова adversary все три значения. Стилистические характеристики и коннотации английских синонимов иные, чем прагматические особенности членов русской группы: “enemy” не только синонимическая доминанта, но и военный термин (см. «противник»). “Adversary” – слово книжное, как и opponent (в устной речи они обычно употребляются в официальном регистре. “Foe” – поэтизм или слово возвышенного регистра, хотя встречается как риторическое средство и в языке публичных выступлений и газет; в LDOCE, 4th ed. оно имеет помету literary (см. также идиому friend or foe). Итак, мы выявили следующие три значения: 1. «тот, кто находится в состоянии вражды, борьбы с кем-либо» 2. «войска противоположной стороны» 3. «участник спортивных состязаний». Для итогового сопоставления проанализированных рядов нам понадобятся сокращения «нейтр.» (нейтральный), «кн.» (книжный), «терм.» (термин), «поэт.» (поэтизм), Д/Р (денотативные или референциальные) и П/К (прагмагматические или коннотативные значения): Р/Д П/К Р/Д П/К 1 нейтр 1 нейтр враг 2 enemy 2 терм 1 нейтр 1 кн противник 2 терм adversary 2 3 3 кн неприятель 1 кн opponent 1 кн 2 3 недруг 1 поэт foe 1 поэт 2 В данные ряды, по соображениям экономии, не включены слова «супостат» и “antagonist”. 6.4 Выше говорилось о неизбежности потерь при переводе. Рассмотрим несколько таких случаев при переводе прагматических значений: М. Горький. «Детство». Гл. 2: «А Мишка твой езуит, а Яшка – фармазон!» - “But that Michael of yours is a hypocrite, and that Yakov an infidel!” (искажённые просторечные варианты слов «иезуит» и «франкмасон» переданы при помощи аналогов «лицемер» и «безбожник»). Гл. 5: бабушка Горького говорит: «Берите гусиного сала, чистейшего, столовую ложку, чайную сулемы, три капли веских ртути…». - “Take a tablespoonful of goose fat – the very purest – a teaspoonful of bichloride of mercury, and three drops of mercury…”. Конечно, когда переводчик заставляет необразованную женщину говорить что-то вроде «двухлористое соединение ртути», эффект создаётся странный, если не смехотворный. Вероятно, скорее, по-английски такая героиня употребила бы менее специальное слово sublimate, а вместо термина mercury старинное навание quick silver («живое серебро»). Использование в переводе прагматически маркированной лексики вместо нейтральной адекватно главным образом как приём компенсации. Поскольку прагматические или коннотативные значения, в отличие от денотативных, окрашивают фактически весь текст, в переводе они могут быть выражены иными средствами и в других местах, отличных от текста на ИЯ: “It cost him damn near four thousand bucks. He’s got a lot of dough, now.” (J. Salinger. The Catcher in the Rye.) – «Выложил за неё чуть ли не четыре тысячи. Денег у него теперь куча.» Лексика английского оригинала может быть снабжена пометами (very)informal и slang, его русский перевод (Р. Райт-Ковалёвой) охарактеризован как «обиходно-разговорный», принадлежащий к «фамильярному регистру». Мы видим, что конкретные средства достижения этого эффекта не совпадают: damn, bucks и dough по денотативным значениям отличны от «выложил» и «куча», да и находятся эти соответствия в других местах текста. Однако главное в том, что сохранена прагматика исходного текста в целом. Это было бы невозможно, если бы Райт-Ковалёва добросовестно скопировала английский текст (вспомним парадоксальный принцип перевода, сформулированный в начале курса: чтобы сохранить, переводчик изменяет). Другим способом передачи прагматических значений – при отсутствии в ПЯ прямых переводческих соответствий – является описательный перевод или экспликация. В данном случае он возможен потому, что в любом естественном языке есть так называемая эмоционально-оценочная или эмотивная лексика (emotive vocabulary), т.е. слова, выражающие эмоциональное отношение говорящего. J. Salinger. The Catcher in the Rye. Ch. 6: “…You could hear his goddamn steps coming right towards the room.” – «Было слышно, как он, мерзавец, подходит к нашей комнате». Наличие в английском языке аналогичных слов даёт возможность английским переводчикам выразить описательно значения богатейшего арсенала русских уменьшительно-ласкательных или уничижительных суффиксов («суффиксов субъективной оценки»). А. Чехов. «Вишнёвый сад», Акт 1: Любовь Андреевна: «…Шкафик мой родной… Столик мой». – Plays, by A. Chekhov, N.Y. 1935: “My darling old cupboard! My dear little table!” С другой стороны, в той же пьесе перевод слова «мужичок» как “little peasant” ощущается как неудача, хотя он опирается на предшествующую традицию: «батюшка» - little father, «матушка» - little mother. С помощью описательного перевода можно передавать и иные прагматические значения: например, «дрыхнуть» можно передать фразеологизмом sleep like a log. 6.5 Перевод метафорических значений слов. Метафорические значения слов могут возникать в результате переноса названий с одного предмета на другой, вызванного эмоционально-оценочным отношением говорящего. Часто это происходит с эмоционально окрашенными сравнительными оборотами: «хитёр как лиса», «глуп как осёл», «труслив как заяц». «Внутренняя форма», т.е. образы в английских выражениях sly as a fox, stupid as an ass, timid as a hare как будто бы совпадают с приведёнными выше русскими выражениями. Но не у всех народов одним и тем же животным приписываются одинаковые качества. Кроме того, выбор переводчика осложняется богатством или избыточностью естественных языков. Так, русскому «упрям как осёл» традиционно соответствует английское as obstinate as a mule, глуп как пробка – stupid as an ass, пьян как сапожник – drunk as a ˈlord (NAmE as a ˈskunk), спать как убитый – sleep like a ˈlog, слепой как крот – (as) blind as a bat. Иногда в одном из двух сопоставляемых языков отсутствуют сравнительные обороты, служащие для наименования определённых свойств, а в другом они имеются: (as) busy as a bee (a beehive; beaver), (as) bold as ˈbrass (BrE, informal without showing any respect, shame or fear), (as) dead as a ˈdoornail (informal completely dead). Charles Dickens. A Cristmas Carol.: “Old Marley was as dead as a doornail. Mind! I don’t mean to say that I know, of my own knowledge, what there is particularly dead about a doornail. I might have been inclined, myself, to regard a coffinnail as the deadest piece of ironmongery in the trade.” – «Старый Марли был мёртв как гвоздь в притолоке…» (Пер. Т. Озерской). Даже если Л.С. Бархударов прав, и в данном случае потери были «неизбежны», весь вопрос в том, какие потери: мёртв как гвоздь в притолоке – это, мягко говоря, невразумительный перевод. (Лучше было бы потерять в количестве: ≅ «Старик Марли был мертв и неподвижен, словно гвоздь, намертво вколоченный в притолоку»). 6.6 Коннотации: по Л.С. Бархударову, это нечто примыкающее к прагматическому значению, т.е. дополнительные ассоциации, которые вызывает слово в сознании носителей языка, и считать их компонентом семантической структуры слова как таковой не следует. (Другие лингвисты понимают термин коннотация шире, как синоним термина прагматическое значение слова). В настоящее время распространён термин «культурная коннотация». Например, до недавнего времени слово «черёмуха» традиционно ассоциировалось в русском сознании с весной, природой и любовью. В английском языке bird cherry имеет то же самое референциальное (денотативное) значение, но у англичанина или американца никаких поэтических ассоциаций не вызывает. (Когда в конце 1980-х гг. для подавления демонстраций в республиках Средней Азии и Грузии был применён одноименный газ, то слово «черёмуха» приобрело иную, отрицательную коннотацию). «Остролист» и «омела» для русского – это экзотические ботанические термины, но для носителей английского языка holly и mistletoe – это символы рождественских праздников (так как их ветвями принято украшать жилище на Рождество). Для нас «сметана» - повседневный калорийный продукт питания и непременная добавка ко многим видам первых и вторых блюд. У тех носителей английского языка, которые никогда не ели сметану, описательный перевод sour cream может создать впечатление, что это «скисшие сливки», а не особый пищевой продукт с замечательным вкусом. Вероятно, поэтому, препочтительны транскрипция / транслитерация в сочетании с описательным переводом: smetana (traditional Russian food: cream soured according to a special recipe). 6.7 Прагматический аспект перевода. Поскольку так называемые «фоновые знания» (background knowledge) носителей ИЯ и ПЯ не совпадают, многое из того, что понятно и очевидно носителям ИЯ, малопонятно или ничего не говорит носителям ПЯ. Не все виды переводимых текстов в одинаковой степени требуют учёта прагматического фактора. Наиболее важно помнить о нём при передаче прежде всего безэквивалентной лексики или культуронимов. Например, переводя на русский язык названия американских штатов, нужно добавлять слово «штат» (обычно отсутствующее в оригинале, как типичная единица «фоновых знаний», воспринимаемых носителями как нечто само собой разумеющееся): J. Salinger. The Catcher in the Rye. Ch.10: “Where you girls from?” I asked her again…-”Seattle, Washington.” – «Откуда Вы приехали?» - «Из Сиэттла, штат Вашингтон». Аналогичным образом, при переводе с русского на английский следует указывать, например, что стоит за именем собственным, известным русскому и неизвестным рядовому носителю английского языка: Ока – the Oka River. Слово “river” добавлено не случайно. Добавления, несущие информацию, как правило, известную носителю ИЯ, но отсутствующую у носителя ПЯ, входят в число самых распространённых приёмов перевода: 1. J. Brain. Room at the Top.: “It was Friday, and soon they’ll go out and get drunk.” – «Была пятница, день получки, вскоре эти люди выйдут на улицу и напьются». (Пер. Т. Кудрявцевой). «День получки» - это добавление для русских читателей, которые могут не знать, что рабочим в Англии принято выдавать зарплату (wages) еженедельно в пятницу (служащие получают salary ежемесячно в виде перевода на счёт в банке). (Кроме удачного добавления есть в переводе и просчёты: чтобы избежать русификации, следовало бы перевести «пойдут в паб»). 2. J. Salinger. The Catcher in the Rye, Ch.5: “…for dessert you got Brown Betty, which nobody ate…” – «На сладкое – ‘рыжую Бетту’, пудинг с патокой, только его никто не ел». А. Чехов. «Вишнёвый сад». Гаев: «Я человек восьмидесятых годов». – “I’m a good Liberal, a man of the eighties.” (Хорошо передан подтекст, импликация высказывания Гаева). В некоторых случаях учёт прагматического фактора заставляет переводчика прибегнуть к противоположному приёму – опущению: The Catcher in the Rye, Ch.2: There were pills and medicines all over the place, and everything smelled like Vick’s Nosedrops.” – «…Везде стояли какие-то пузырьки, пилюли, всё пахло каплями от насморка». В переводе опущено имя собственное Vick’s – фирменное название капель русскому читателю ни о чём не говорит. Кроме того, частное (вид или марка капель) передано общим (родом, точнее, указанием на род расстройства) – просто капли от насморка, что для русского читателя важнее. Приём замены частного общим принято называть генерализацией. Замены вообще ещё чаще, чем добавления или опущения, применяются как способ сообщения или подсказки читателю – носителю ПЯ – информации, не выраженной в подлиннике явно (эксплицитно), но понятной, известной читателю – носителю ИЯ (background knowledge): W. Schirer. ‘The Rise and Fall of the Third Reich’: The jubilant Prime Minister faced a large crowd that pressed into Downing Street. After listening to shouts of “Good old Neville”..., Chamberlain spoke a few words from a second-storey window in Number 10. – «…на втором этаже своей резиденции». В русском переводе произведена замена с целью подсказать читателю, что «Даунинг Стрит 10» - это резиденция премьер-министра Великобритании (без чего непонятно самое главное). Аналогичную замену выполнили переводчики АПН (Агенства Печати и Новостей) в предложении: «Он ушёл на войну 22 июня 1941 года». - “On the day when Germany attacked Russia, he joined the army.” Генерализация в таких случаях закономерна, поскольку, чтобы сделать понятным для носителя ПЯ слово ИЯ с конкретным значением, понятным только обладателю фоновыми знаниями ИЯ, проще всего заменить это слово его аналогом со значением более общим: А. Чехов. «Вишнёвый сад», Акт 1: «Сядем на вокзале обедать и она требует самое дорогое и на чай даёт по рублю». – “We sit down to dinner at a station and she orders, insists on the most expensive things and gives the waiters double tips.” (Tr. by S. Young). Поскольку англо-американский читатель (равно как и современный русский) вряд ли знает реальную стоимость русского рубля начала XX века, в переводе вместо указания конкретной суммы подчёркивается смысл (импликация) поведения Раневской: чрезмерно щедрые чаевые. В другом переводе читаем иной вариант: “gives the waiter a florin.” (Поскольку описывается пребывание Раневской за границей, а флорѝн – крупная монета разных европейских стран, перевод адекватен). Harper Lee. To Kill a Mockingbird., Ch.1: “…a ‘swept’ yard that was never swept – where johnson grass and rabbit tobacco grew in abundance.” – «…‘чистый’ двор, который никогда не подметался и весь зарос сорной травой» (Пер. Н. Галь и Т. Облонской). Перевод точными ботаническими названиями «джонсонова трава или сорго алепское» и «бальзамовая трава», известными жителям южных штатов Америки, только утомил бы русского читателя, и переводчицы указали на главное – ненужность этих трав во дворе. Если бы они переводили пособие по ботанике, перевод был бы иной. Там же (Гл. 18) встречаем второй пример генерализации: “The temperature was an easy ninety”, he said. – «Жара невыносимая!, - сказал он». Здесь говорящий сообщает, что температура – 90 градусов по Фаренгейту. Заменять это шкалой Цельсия нельзя, так как нарушается достоверность (место действия – США). Поэтому переводчицы применяют генерализацию, передавая смысл указанной цифры – стояла сильная жара. Генерализация часто выражается в замене имени собственного именем нарицательным, дающим родовое, общеизвестное название данного предмета или явления: J. Salinger. The Catcher in the Rye, Ch.7: “I lit a cigarette and got all dressed and then I packed these two Gladstones I have.” – «Я закурил, оделся, потом сложил оба своих чемодана». М. Горький. «Детство», Гл.5: «Вы, матушка, в Печёры, к Асафу-схимнику сходите…». – “You’d better go to Asaf-the Recluse at the abbey, my good woman…”. (Русское имя собственное – топоним «Печёры» - заменяется [посредством синекдохи] указанием на то заведение, которое в этом месте находится. При этом переводчик использует аналог abbey, что, конечно же, далеко от православия, но в целом даёт понять западному читателю, что речь идёт об отшельнике, живущем при Печёрском монастыре. Передача прагматических значений в переводе часто достигается посредством противоположного приёма – конкретизации, т.е. замены слова с общим значением словом или словами с узким, конкретным значением, раскрывающим суть того, о чем идёт речь: The British people are still profoundly divided on the issue of joining Europe. Данное предложение заимствовано из британской прессы 1973 г., когда особенно оживлённо дискутировался вопрос о вступлении Великобритании в Европейское экономическое сообщество. Л.С. Бархударов приводит следующий перевод: «В английском народе до сих пор существуют глубокие разногласия по вопросу о вступлении Англии в европейский ‘Общий рынок’». Такая конкретизация необходима для русского читателя, которому, в отличие от английского, может быть неясно, о чём идёт речь. Пример весьма полезен; с другой стороны, стиль его, а также подмена Великобритании Англией, сомнительны (устаревшее «в английском народе» нужно было бы заменить на что-то вроде «среди жителей Великобритании»). Как упоминалось выше, переводчик, имеющий дело с реалиями или культуронимами ИЯ, с необходимостью применяет комментарии. В «Вишнёвом саде» Чехова Епиходов спрашивает собеседника: «Вы читали Бокля?». Английский переводчик делает сноску к данному месту: “Buckle’s History of Civilization is better known in Russia than here. To have read it is a sort of cachet of popular erudition.” (Chamber’s Twenty-First Century Dictionary: cachet /ˈkæʃeɪ/ 1 something that brings one respect or admiration; a distinction 2 a distinguishing mark). Прагматика в широком смысле (как всякие отношения между человеком [коллективом] и знаком) включает прагматическую установку или направленность перевода на определённый адресат, определённого потребителя или пользователя. Отсюда, чтобы обеспечить понимание, при переводе порой бывает необходима модернизация текстов других эпох. Американские теоретики перевода Ю. Найда и Ч. Табер в книге «Теория и практика перевода» (The Theory and Practice of Translation, Leiden, 1969. p.134) сравнивают традиционный перевод Библии (TEV- The New Testament in Today’s English Version. New York: 1966, Евангелие от Луки) с одним из современных, модернизированных (New Testament in Modern English. Tr. by J.B. Philips. L.:Geoffrey Bles, 1958): : Традиционный перевод Модернизированный перевод …a woman… who had an evil spirit in her that …a woman who for eighteen years had been had kept her sick for eighteen years (Luke, 13:11) ill from some psychological cause… … Then Satan went into Judas (Luke, 22:3) Then a diabolical plan came into the mind of Judas. /ˈseɪ.tən/ /ˈʤu:.dəs//ˈlu:k/ Неудачность этой попытки модернизировать английский перевод Библии очевидна. Добавим только, что понятие адекватности перевода, т.е. требование эквивалентности текста на ПЯ тексту на ИЯ, означает, что переводчик не всегда должен бездумно приносить семантику в жертву прагматике, особенно когда речь идёт о таких текстах, как библейские. Вопросы 1. В чём состоит различие прагматического значения языкового знака и прагматики в широком смысле слова (как предмета соответствующего раздела семиотики)? 2. Какие классы или характеристики включаются (по Л.С. Бархударову) в прагматические значения? 3. Что такое стилистическая характеристика слова? Как соотносится с ней регистр слова? 4. Что такое «эмоциональная окраска» слова? 5. Какие особенности строя английского и русского языков следует учитывать переводчику при передаче коммуникативного членения предложения? 6. Почему переводчик имеет право выражать прагматические или коннотативные значения ИТ иными средствами и в ином месте текста перевода? Как называется такой приём перевода? 7. Почему переводчики с русского языка на английский прибегают к описательному переводу или эспликации при передаче русских уменьшительно-ласкательных и уничижительных суффиксов? 8. Что затрудняет перевод метафорических значений слов в эмоционально окрашенных сравнительных оборотах? 9. Каким образом применение добавлений и опущений может помочь переводчику передать культуронимы или культурную коннотацию? 10. Почему замены могут применяться при переводе для сообщения отсуствующих у читателя- носителя ПЯ «фоновых знаний»? 11. Как с помощью генерализации и конкретизации передаются коннотативные (прогматические) значения? 12. В чём выражается прагматическая установка или направленность перевода на определённый адресат? |