Эвтаназия мнение врачей С. Ю. Быкова, Б. Г. Юдин, Л. В. Ясная
 Скачать 0.62 Mb.
|
|
Эвтаназия: мнение врачей С.Ю. Быкова, Б.Г.Юдин, Л.В.Ясная //Человек №2, 1994, с. 147-151 (Быкова Светлана Юрьевна – аспирантка МГУ, Юдин Борис Григорьевич – доктор философских наук, зав. сектором биоэтики Института человека РАН, Ясная Людмила Вадимовна – научный сотрудник Института социологии РАН.) В 1991-1992 годах финским Институтом гигиены труда и Институтом социологии РАН проводилось исследование на тему «Профессиональные и семейные роли врачей». Респонденты (316 московских врачей, представлявших различные профессионально-медицинские категории) ответили на обширную анкету, в том числе на вопросы из области биомедицинской этики. Одна из наиболее спорных проблем в данной области - эвтаназия, т. е. добровольная безболезненная смерть безнадежно больного пациента. Дискуссии по этому поводу имели место на страницах ряда центральных периодических изданий, в других средствах массовой информации, но социологический опрос, выявляющий отношение врачей к упомянутой проблеме, в нашей стране проводился, пожалуй, впервые. Прежде чем обратиться к полученным результатам, отметим, что в отечественных пособиях по медицинской деонтологии эвтаназия расценивается резко отрицательно, а законодательство запрещает подобную практику. Впрочем, врачам, видимо, довольно часто приходится прекращать жизнеподдерживающее лечение или выписывать из больницы безнадежно больных, но поскольку законодательный запрет формулируется в самом общем виде, он не может действовать как «работающая» правовая норма. Учитывая сказанное, было бы некорректно спрашивать респондентов о том, доводилось ли им на практике прибегать к эвтаназии. Поэтому вопрос звучал так: «Считаете ли вы допустимой эвтаназию?» Предлагались следующие варианты ответа: «Да, если этого желает пациент»; «В исключительных случаях»; «Ни при каких обстоятельствах»; «Никогда об этом не думал (а)». Свыше 10% респондентов на поставленный вопрос не ответили, причем наибольшая доля среди них приходится на представителей старших возрастных групп, а также гинекологов и терапевтов (15-20%). Если приплюсовать к их числу тех, кто выбрал последний вариант ответа, то окажется, что почти половина опрошенных не захотела или не смогла выразить определенного мнения. Конечно, окончательный вывод можно сделать только после дополнительных исследований, но все же, по-видимому, для многих врачей данная проблема неизвестна. Впрочем, не исключено, что какая-то часть опрашиваемых сочла этот вопрос чересчур расплывчатым и потому проигнорировала его. Тот факт, что чаще других отвечали «Никогда об этом не думал (а)» врачи в возрасте 41-50 и 51-65 лет (соответственно 51,5 и 44,8%), опровергает предположение, согласно которому именно они, как обладающие большим профессиональным опытом, должны были бы если не сталкиваться с проблемой эвтаназии в собственной практике, то, по крайней мере, больше остальных задумываться над ней. Видимо, здесь, действует другая тенденция, затрагивающая, прежде всего молодые поколения,- происходит смена ценностных установок, характерных для профессионального сознания медиков. Хотя число тех, кто не захотел или не смог выразить своего отношения к возможности добровольной смерти безнадежно больного пациента, повторим, достаточно ощутимо, тем не менее свыше 40% ответивших на вопрос (и более 35% всех респондентов) считают, что, вопреки официально провозглашенным юридическим и этическим нормам, эвтаназия в каких-то ситуациях допустима. И здесь прослеживается та же закономерность - доля выбравших первый и второй варианты ответов превалирует среди врачей в возрасте 21-30 лет (49%), а в более старших возрастных категориях убывает. Это еще одно подтверждение упомянутой выше тенденции и, кроме того, как нам кажется, свидетельство меньшей степени интернализации профессиональных стандартов у молодых медиков. Правомерно ли истолковывать эту тенденцию как проявление отказа от патерналистских установок в отношении к пациентам и перехода к соблюдению такого принципа современной биомедицинской этики, как уважение их автономии? Далее речь об этом пойдет подробнее, а сейчас отметим, что все далеко не столь однозначно. Действительно, ссылка на желание пациента дается только в первом варианте ответа, и, хотя второй вариант не исключает этой альтернативы, при выборе позиции данное обстоятельство не осознается в качестве решающего аргумента. Кстати, чем моложе врачи, тем чаще они допускают возможность эвтаназии, не ориентируясь при этом на мнение пациента, и, наоборот, чем старше, тем большее значение придают желанию больного. Видимо, здесь играют роль накопленный долгими годами опыт непосредственного общения с тяжело и безнадежно больными, длительные наблюдения человеческих страданий и смерти. Несколько упрощая, можно сказать, что первый вариант ответа предполагает эвтаназию из сострадания, тогда как второй смещает акцент на практическую неэффективность жизнеподдерживающего лечения. Обратимся теперь к распределению ответов в зависимости от пола. Доля не допускающих эвтаназию ни при каких обстоятельствах и допускающих ее лишь в исключительных случаях как среди мужчин, так и среди женщин примерно одинакова - 14,1; 25,3 и 14,5; 26,9% соответственно. То же можно сказать и об удельном весе не ответивших на вопрос. Вместе с тем среди выбравших последнюю альтернативу «Никогда об этом не думал (а)» - женщин 45,7, а мужчин 38,4%. И, наконец, допускают эвтаназию, если этого желает пациент, 20,2% врачей-мужчин и 11,8% их коллег-женщин. Иными словами, в целом представительницы слабого пола ориентированы несколько более патерналистски. Что касается влияния на отношение к эвтаназии врача-специалиста, то, судя по полученным данным, меньше всего задумывались над проблемой невропатологи (7,7%) и анестезиологи (29,4%). С другой стороны, они лидируют среди тех, кто считает эвтаназию допустимой, причем невропатологи заметно опережают других специалистов. Причина, видимо, в том, что вопрос о добровольной смерти особенно остро встает в тех случаях, когда у пациента необратимо нарушены функции мозга и центральной нервной системы. Врачи, имеющие дело с такими больными, лучше других осознают неэффективность жизнеподдерживающей терапии для восстановления личностных качеств пациента, а потому чаще склонны считать эвтаназию допустимой. Примечательно, что независимо от специальности респонденты отдали предпочтение второму варианту ответа, причем в большей степени это характерно для невропатологов, анестезиологов и психиатров, которые, по вполне понятным причинам, склонны ориентироваться не столько на субъективно выраженную волю пациента, сколько на объективную оценку его текущего и прогнозируемого состояния. Интересные данные получены при выявлении зависимости между должностью врача и его отношением к эвтаназии. Среди опрошенных оказалось больше всего врачей-специалистов, и на эту же категорию приходится самая высокая доля уклонившихся от ответа (около 15%). Вместе с тем они реже других признавались в том, что не задумывались над проблемой. Будучи ближе остальных (наряду с ординаторами) к «изголовью постели» больного, врачи-специалисты непосредственно сталкиваются с конкретной ситуацией тяжкой и неизлечимой болезни и, кроме того, чаще вынуждены брать на себя (наряду с главными врачами) бремя ответственных решений. В целом по двум «допускающим» эвтаназию вариантам на эту категорию приходится свыше 47% ответов. Близость к «изголовью постели» больного, таким образом, делает врача более толерантным к эвтаназии. Единственная должностная категория, отдавшая предпочтение первому из двух «разрешающих» вариантов,- главные врачи и заведующие отделениями. Как правило, эти должности занимают люди не молодые, а они, как уже отмечалось, коль скоро вообще размышляют об эвтаназии, то склонны в большей степени руководствоваться желанием больного. Заканчивая анализ зависимости отношения к эвтаназии от демографических и профессиональных характеристик респондентов, коснемся такого фактора, как место основной работы. Распределение ответов можно четко сгруппировать на те, которые дали работники научно-исследовательских институтов и больниц общего профиля, и те, что принадлежат врачам психиатрических или других специализированных больниц, поликлиник, медпунктов. В первой группе существенно больше занимающих определенную позицию в отношении эвтаназии - как допускающую, так и недопускающую; во второй - выбравших четвертый вариант ответа. Последнее вполне объяснимо для работников поликлиник, поскольку они значительно реже оказываются в ситуации, требующей принятия соответствующего решения. Что же касается сотрудников специализированных больниц, то их удельный вес в общем массиве опрошенных крайне невелик, и полученные данные вряд ли можно поэтому считать репрезентативными. Сопоставление ответов на вопрос об отношении к эвтаназии и оценки врачами своих возможностей помочь пациентам
Среди врачей, работающих в НИИ, очень мало тех, кто ставит допустимость эвтаназии в зависимость от желания пациента. Большинство выступают «за» лишь в исключительных обстоятельствах. На наш взгляд, здесь могут действовать два фактора: превалирование исследовательских интересов над интересами обеспечения блага пациента и относительно более часто встречающиеся случаи сложных заболеваний. В отличие от этой категории, врачи общего профиля склонны ориентироваться на желания больного. Сопоставим теперь ответы на вопросы «Думаете ли вы, что можете помочь своим пациентам в их проблемах?» и «Считаете ли вы допустимой эвтаназию?» (см. таблицу). Примечательно, что процент тех, кто никогда не задумывался над допустимостью прервать жизнь безнадежного больного, наиболее высок в двух полярных группах: врачей, которые обычно не могут помочь своим пациентам, и врачей, у которых, по собственной оценке, почти всегда есть такая возможность. Предположительно, для первых подобное отношение к эвтаназии объясняется равнодушием к проблемам больного, а для вторых - твердой уверенностью в своих силах, в том, что еще не все потеряно и у больного есть шанс. Упомянутые категории сближает и то, что среди них относительно велика доля тех, кто предпочел первый, «разрешающий» вариант второму. Особенно отчетливо это выражено у респондентов, наиболее настроенных на помощь больному. 16,2% из них считают эвтаназию допустимой при желании пациента и лишь 8,1% -в исключительных случаях. Впрочем, относительная малочисленность этих групп заставляет относиться к любым интерпретациям с чрезвычайной осторожностью. * * * Подчеркнем еще раз: проведенное социологическое исследование, посвященное проблеме эвтаназии, было первым в нашей стране. Вполне естественно поэтому, что его нужно рассматривать в значительной мере как пилотажное. Во всяком случае, невыясненных вопросов, ответы на которые позволят дать дальнейшие изыскания, пока предостаточно. И все же, на основании полученных данных можно сделать определенные выводы. Прежде всего, несмотря на довольно большое внимание к проблеме эвтаназии со стороны широкой общественности, выяснилось, что свыше половины всех респондентов не имеют на сей счет никакого мнения. Более того, многие из них, скорее всего, просто не знакомы с этим термином. Отчетливо просматривается следующая тенденция - чем моложе врачи, тем больше интереса они проявляют к проблеме эвтаназии и тем чаще склонны допускать такую возможность. При этом тех, кто ориентируется в первую очередь на объективные данные о состоянии больного, вдвое больше, чем тех, кто во главу угла ставит желание пациента. Далее. Чем ближе врачи к «изголовью постели» больного и чем чаще (в силу места работы, занимаемой должности или медицинской специализации) им приходится иметь дело с пациентами, чье состояние критическое, тем более терпимы они в отношении эвтаназии. Полученные данные позволяют предположить, что мы сталкиваемся здесь с одним из тех объективных противоречий, с которыми связан научно-технический прогресс в сфере биомедицины. Вооруженные современными технологиями врачи делают возможным поддержание жизни в ситуациях, в которых еще совсем недавно это было немыслимым, но тем самым нередко продлевают страдания безнадежно больных. Сами же пациенты далеко не всегда считают подобные действия оправданными. То обстоятельство, что свыше 35% респондентов, вопреки официальным правовым и официозным деонтологическим нормам, считают эвтаназию допустимой, конечно, впечатляет. Однако следует особо подчеркнуть: даже если бы 95% всех врачей в России высказались за эвтаназию, это еще нельзя было бы считать достаточным основанием для ее законодательного признания. Решение об узаконении тех или иных форм эвтаназии возможно лишь после широкого общественного обсуждения. И дело здесь не только и не столько в том, доверяет или не доверяет общество врачам. Как показывают приведенные данные, для самих медиков вопрос об эвтаназии - т. е. о прекращении человеческой жизни - не является простым и однозначным. Более четкое и детальное правовое, а также этическое регулирование в этой области нужно не только для пациентов, но и для врачей - для них, быть может, в первую очередь. Как бы то ни было, постановка и обсуждение проблемы эвтаназии в нашей стране - не прихоть журналистов или социологов, а насущная необходимость. Эта проблема имеет множество конкретных аспектов, и ни сегодня, ни в обозримом будущем ожидать единодушия по каждому из них вряд ли разумно. Смысл общественного обсуждения проблемы, равно как юридических, так и этических норм, многие из которых еще предстоит разработать и укоренить в медицинскую практику, не в последнюю очередь состоит именно в выявлении и согласовании разнонаправленных интересов. ЭВТАНАЗИЯ: НЕ ПЕРЕХОДИТЬ ГРАНИЦУ Сьюзен М.Вулф // Человек 1993, № 5, с. 53-57. Большую часть аргументов против смягчения юридического запрета на активную эвтаназию можно отнести к одной из двух категорий: они либо осуждают эвтаназию как безнравственное действие, либо доказывают, что снятие ограничений приведет к неприемлемым последствиям. Я хочу сосредоточиться на этом последнем опасении и обратить внимание на ряд возможных последствий, которые до сих пор почти полностью выпадали из поля зрения. Обычно среди опасных последствий легализации активной эвтаназии называют зыбкость и неопределенность ситуации с возможностью злоупотреблений и ошибок! Мы не просто увязнем в трясине некомпетентности и злонамеренности, как легко предвидеть, мы еще лишимся тех завоеваний, на которые были потрачены долгие годы. Уже более десятилетия мы пытаемся выработать приемлемые законы и медицинскую практику, которые позволяли бы принимать и контролировать решения о прекращении лечения и регулировали порядок ухода за умирающими. Эта борьба еще не завершена, и именно законодательный запрет активной эвтаназии является необходимым прикрытием всех достигнутых нами успехов; своеобразной плотиной, защищающей отвоеванную землю. Стоит этой плотине дать течь, и поток наверняка затопит уже созданный ландшафт - существующее законодательство и практику прекращения лечения. |
|||||||||||||||