Проблема человека в философии и науке
 Скачать 105.5 Kb.
|
|
Проблема человека в философии и науке Вопрос о сущности человека, его природе, происхождении и предназначении, месте в мире, ценностях, смерти и бессмертии, смысле человеческой жизни - одна из основных проблем философской мысли. Проблема сущности и бытия человека принадлежит к разряду вечных философских проблем. Она привлекает внимание философов с древних времен. Проблема эта вечная и вечно новая, поскольку постоянно изменяются условия жизни, ее содержание, научные знания, сам человек. Каждый раз она является проблемой иного человека, живущего в других исторических условиях, решающего конкретные задачи своего времени, человека, иначе мыслящего, чувствующего и понимающего мир. Нами уже отмечалось, что особенно остро философское осмысление проблемы человека встает в переломные кризисные периоды жизни человеческого общества, требующие максимального напряжения всех духовных и физических сил человека. Проблема человека концентрирует вокруг себя все другие философские вопросы, поскольку любой из них предполагает в своем основании решение проблемы человека, его природы, положения в мире и обществе. Человек как предмет философского анализа. Образ человека в классической и неклассической философии, в восточной и западной культурах В истории философской мысли складывались разные образы человека. У Демокрита человек – часть космоса, единого порядка и строя природы, микрокосм, отображение и символ Вселенной. Аристотель определяет человека как живое существо, наделенное духом, разумом и способностью к общественной жизни. Франклин рассматривает человека как животное, производящее орудия. В классической немецкой философии человек выступает как субъект духовной деятельности, созидающий мир культуры, как носитель общечеловеческого сознания, всеобщего начала - абсолютного духа, разума. Кант видит в человеке существо, принадлежащее двум различным мирам - природной необходимости и нравственной свободе. В центре философского учения Фейербаха - человек, понимаемый как венец природы, как гармоничное единство "Я" и "Ты". Известны и весьма образные определения человека. Например, французский писатель Франсуа Рабле (1494 -1553), назвал человека животным, которое смеется. Шопенгауэр считал, что человек – это трагическое животное, наделенное разумным познанием и инстинктом, правда, недостаточным для уверенных и безошибочных действий. У Ницше главное в человеке – не сознание и разум, а игра жизненных сил и влечений. Марксистская трактовка человека основывается на понимании его как продукта и субъекта общественно-трудовой деятельности. С этой точки зрения, через приобщение к социальной наследственности, к культурным, исторически сложившимся традициям, а также через механизмы биологической наследственности происходит становление человека. Таким образом, каждый человек – неповторимая индивидуальность и вместе с тем частица и носитель родовой общечеловеческой сущности, субъект исторического процесса. В философской традиции человека одновременно рассматривали как природное начало, включенное в многообразие естественных процессов на уровне тела; социальное начало, воспроизводящее в духовном опыте социокультурные связи и отношения; конкретно-индивидуальное начало, реализующее свою свободную волю, судьбу и предназначение. Соответственно этим началам сформировались следующие основные интерпретации (концепции) понимания человека: натурализаторская, рационалистическая, социологизаторская, экзистенциально-персоналистская. В рамках натурализаторской концепции человек понимается как элемент природы, подобный животным, а значит, подчиняется одним тем же законам функционирования. Рационалистическая концепция сущностные особенности человека связывает с наличием у него разума, сознания, целеполагающей, в отличие от животного, деятельности. Причем разум рассматривается как основание не только человеческого, но и природно-космическо-го существа. Социологизаторская концепция рассматривает человека как продукт не столько биологической, сколько социальной эволюции. Человек обретает себя только в обществе, где в процессе социализации реализуются его генетически унаследованные качества. Так, в марксистской концепции сущность человека есть совокупность всех общественных отношений. В структурализме человек предстает как элемент и производная функция от обусловливающих его различных социальных структур и политических факторов. Экзистенциально-персоналистская интерпретация понимания человека, характерная для неклассической философии, рассматривает его как особое начало в мире, не сводимое к внешним законам, а объясняемое с точки зрения индивидуально-неповторимого опыта и судьбы, уникальности, подлинности, свободы выбора, таких феноменов человеческого бытия, как страдание, страх, одиночество и др. Достаточно сильно отличаются друг от друга понимание человека в восточной и западной цивилизациях. Эти отличия касаются отношения человека к самому себе, миру, природе, обществу. Как мы уже говорили, для человека восточной цивилизации характерна неразрывная связь с природой, нацеленность на гармоничное вживание в природу, в окружающую среду, а не стремление к деятельному ее изменению, как это свойственно человеку западной цивилизации. Напомним, идеал бережного отношения к природе выражал принцип "у-вэй" ("не-деяния"), сложившийся в древнекитайской культуре и означавший не пассивное бездействие, а следование естественному порядку мира, установку на минимальное вмешательство в этот порядок. Для человека же техногенной цивилизации была характерна иная установка, согласно которой человек, вооруженный знаниями, должен покорять, изменять, подчинять себе природу, рассматривая ее как "мастерскую", безграничную кладовую для удовлетворения своих потребностей и распространяя такое "силовое отношение" и на социальное переустройство мира. Вектор активности восточного человека, в отличие от западного, направлен не во вне, а на внутреннее самосовершенствование, самопознание. Весьма наглядны в этом плане основные нормы буддистской этики, нацеленные на глубокое сосредоточение, невозмутимое размышление и полное избавление от страданий в нирване. Если в западной цивилизации двигателем прогресса и активным сторонником нововведений был индивид, гражданин-собственник, то в древневосточных цивилизациях принимались лишь те новации, которые соответствовали нормам корпоративной этики и интересам государства, что явилось основой отсутствия свободы выбора, равноправия и демократии в европейском понимании этих явлений. Определяющими моментами жизни человека в древневосточных цивилизациях были устойчивость, неподвижность, традиционность, определенные общественные установления, обычаи, обряды, бережное отношение к социальному и культурному наследию, канонизированному стилю мышления. Для человека же западной цивилизации приоритетными ценностями являются активная суверенная личность, ценность инноваций и прогресса, индивидуальные свободы и права, чувства гражданина. Каков статус на современном этапе проблемы философии человека, может ли культура XXI в. ограничиться при изучении феномена человека знаниями о нем, возникающими в отдельных науках? При всем интересе к проблеме человека на современном этапе обнаруживаются существенные расхождения в понимании характера и предмета философии человека, философской антропологии, реального содержания этих понятий, специфических черт и признаков, которые отличают и характеризуют подлинную философию человека. Более того, несмотря на признание вечности и приоритетности этой темы в философской рефлексии, постмодерн объявил "смерть человека" уникальным самодостаточным началом в системе бытия и познания, которым оно выступало в классических подходах. Особый статус политических, идеологических, семантических структур, влияющих на современного человека, поколебал его претензии на свободу, творчество, независимость, а заявившие о себе измерения исследования феноменов власти, языка, политики и других предопределяющих сущность человека внешних сил и делающих его своего рода "функцией" по отношению к ним, создают предпосылки некоторого "размывания" философского интереса к человеку как предмету целостного системного постижения. Бурное развитие частных наук о человеке (психология, социология, этнография, биология, медицина, физиология, информатика и др.), предлагающих широкий спектр конкретных доказательных знаний о различных измерениях человека, добавляет существенную долю скепсиса в необходимость философского подхода к проблеме человека. Ряд исследователей уже откровенно заявляют о самодостаточности лишь конкретно-научного изучения человека и, соответственно, элиминации (исключения) данной традиционной для философии темы из ее профессиональной проблематики. Исследования человеческой мысли показывают, что культура при всем значении научного описания человека не может ограничиваться только этим знанием, знанием необходимым, обязательным, но недостаточным, ибо оно - знание о существующем, но не о должном, знание о каком-то конкретном измерении человеческого бытия (его памяти, способностях, темпераменте и т. п.), но не о человеке как целостном существе, вопрошающем о смысле жизни, своих ценностных устремлениях, конечности бытия, своем долге, достоинстве, смерти и бессмертии. Ни одна частная наука, кроме такой междисциплинарной области исследования, как философия человека, не может обосновать систему ценностей, на которые должен ориентироваться как человек, так и отдельные науки, в том числе и науки о самом человеке (биотехнология, генная инженерия, биоэтика, трансплантология и т. п.). К тому же определенная философская концепция человека, как подчеркивает современный философ Д. Агасси, лежит в основании любой психологической, социологической, экономической, лингвистической или кибернетической теории (и наоборот, по принципу обратной связи, развитие этих научных областей способствует определенной ревизии общефилософских концепций человека/. Утверждения о "смерти" философии человека явно преувеличены, ибо сами достижения специальных наук не только не приводят к элиминации философии человека, но еще больше подчеркивают ее значение, способствуя постановке новых проблем философского ранга. Адекватное представление о человеке может быть получено на пути синтеза частных наук, который возможен как результат философского осмысления научных данных о человеке. При таком подходе человек выступает как своеобразная точка пересечения различных проекций человеческого бытия, включающего в себя и его природные, и социальные, и культурологические, и личностно-уникальные измерения. Индивид, индивидуальность, личность Для описания различных ипостасей или характеристик изучения человека с точки зрения его родовой принадлежности, социальных отношений и собственной уникальности используются понятия индивид (от лат. individuum - неделимый), индивидуальность (неповторимое своеобразие отдельного существа), личность (от лат. persona - маска, роль актера). В понятии "индивид" воплощается родовая принадлежность человека. У человеческого зародыша в генах заложены природные предпосылки для развития собственно человеческих признаков и качеств. Так, строение руки предполагает возможность использования орудий труда, структура мозга обеспечивает перспективу развития интеллекта, строение тела младенца -возможность прямохождения, а также других особенностей человека, что в совокупности отличает его от детеныша животных (которого сразу же после рождения и до конца жизни называют особью, а не индивидом). Таким образом, когда мы говорим о конкретном человеке, что он индивид, мы, по существу, утверждаем, что он потенциально является человеком и, появляясь на свет как индивид, человек постепенно становится личностью, обретая свое особое измерение и качество. С логической точки зрения, индивид является последним звеном в цепи род – вид – индивид, где род и вид (соответственно, человечество – человек) – общие понятия, а индивид, отличаясь от других индивидов, представляет собой самостоятельную конкретную сущность. Средневековый логик Парижского университета Боэций в трактате "Утешение философией" пояснял смысл понятия индивида как далее неделимого свойства человека: "Разделены могут быть только те (вещи), которые являются общими для многих... Напротив, совокупность свойств индивида ни для кого не являются общими. Например, свойства Сократа: допустим, он был лысый, курносый, с отвислым животом, - ни эти, ни все прочие очертания его тела, ни взгляды, ни черты характера ... не подойдут никому другому" [39]. Индивид уже в детстве включается в исторически сложившуюся систему социокультурных отношении, усваивает через воспитание и обучение функционирующие в обществе программы деятельности, общения и поведения, и только благодаря этому становится личностью, т. е. человеком, не похожим на других, по-особому действующим, мыслящим, любящим, включенным в систему социальных отношений как субъект и соучастник исторического процесса. Следовательно, личность обозначает системно-социальное качество, которое индивид приобретает в предметно-практической и духовной деятельности и общении, показывая меру преломления и представленности общественных отношений в индивиде. Индивид и личность едины и вместе с тем не тождественны друг другу, поскольку личность -это особое, социальное качество индивида, реализующееся благодаря его включению в социокультурное пространство и усвоению через воспитание и обучение наработанных человечеством знаний, норм и образцов поведения, общения, деятельности. Именно поэтому, говоря о личности, мы наделяем ее такими характеристиками, как уникальность, неповторимость, своеобразие. Многие мыслители стремились запечатлеть подобные характеристики уникальности личности. Так, упомянутый Боэций дал определение личности, ставшее в некоторой степени классическим: "личность - это индивидуальная субстанция разумной природы. Другие указывали, что это ипостась, отличная благодаря своеобразию, относящемуся к достоинству. В этих определениях фиксируются такие существенные черты личности, как нечто самостоятельное, одаренное разумом, обладающее достоинством. Фома Аквинский провозгласил личность наиболее совершенным во всей природе и считал существенным для нее быть господином своих действий, действовать самой, а не приводиться кем-то в действие. Выработанное в средневековой культуре понимание личности относилось прежде всего к Богу, и человек мыслился как личность, созданная по образу и подобию Божьему. В эпоху же Возрождения личность стала отождествляться с яркой, многосторонней реальностью, способной достичь всего, чего захочет. В Новое время самым важным в личности считались сознание и самосознание человека, его разум, совесть. Для Канта личность основана на идее морального закона, что дает ей свободу по отношению к механизму природы, личность отличается от других вещей тем, что она есть не средство, а цель сама по себе, и требование относиться к человеку в соответствии с этим является высшим этическим принципом. Многомерность личности, выражающаяся в различных подходах к ее изучению, и составляет сущность личности. Человек с такой точки зрения предстает: • как результат и участник историко-эволюционного процесса, носитель и творец социальных программ поведения, общения и деятельности, в ходе которого осуществляется как становление личности, так и преобразование природы, общества и самого себя; • как субъект свободного, ответственного и целенаправленного выбора своего жизненного пути и поведения, как целостная, автономная, устойчивая система уникальных и неповторимых индивидуальных качеств. История развития представлений о личности предстает поэтому как история открытия различных ее измерений. Личность конкретного человека обладает только ей присущими чертами и характеристиками, образующими ее индивидуальность, составляющими своеобразие человека, его предназначение, судьбу, характер, отличие от других представителей человеческого рода. Индивидуальность проявляется в специфических характерных для индивида признаках и чертах темперамента, особенностях познавательного процесса (ощущения, воображения, мышления, памяти), личностных интересах И привычках в индивидуальном стиле общения, поведения и деятельности и т. д. В своей индивидуальности личность абсолютно неповторима, уникальна. Вписываясь в систему межличностных отношений, специфические черты индивидуальности проявляются и реализуются в соответствующих видах деятельности (материально-практической, социально-политической, духовной, профессиональной и т. д.). Поэтому так важен индивидуальный подход к учащимся, членам различных коллективов как со стороны педагога, так и со стороны руководителя любого ранга, чтобы способствовать выявлению и раскрытию психологических, интеллектуальных, организационных и иных творческих способностей человека. Подлинным основанием и движущей силой становления и развития личности выступает совместная с другими представителями человеческого рода деятельность и совместное существование, постоянно воспроизводящий себя диалог в различных сферах, преобразование своих поступков, отношений с другими людьми и самого себя, благодаря чему и осуществляется реализация индивидуальности и обогащение жизни общества. Соотношение понятий индивид, личность и индивидуальность может быть выражено следующей формулой: "Индивидом рождаются (поскольку он продукт антропогенеза). Личностью становятся (учитывая, что это индивид, усвоивший общественно-исторический опыт и активно представляющий себя в соответствующих видах деятельности конкретного общества). Индивидуальность отстаивают (ибо индивид преобразует мир и себя на основе только ему присущих качеств и индивидуального стиля жизни и деятельности)". Каждый человек на свой лад выражает человечество через своеобразное смешение его элементов. Именно прекрасная индивидуальность есть вечное в человеке, и только она может быть бессмертной. В тайне индивидуальности скрыта сущность и судьба человеческой природы. Воплощение всеобщих изменений и ценностей в индивидуальном опыте обеспечивает неповторимость и самобытность личности как носителя социальности, представителя определенной культуры, социальной группы, самореализованной индивидуальности. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИЙ ПРОГРЕСС — представляет собой особую форму прогресса, связанную с качественно новым взаимоотношением науки, техники и технологии. В философии нового времени понимание того, что достижения науки должны стимулировать разработку новых технических решений и приводить к увеличению количества и улучшению качества производимых благ в целях достижения общего благосостояния, может быть зафиксировано уже в трудах Ф. Бэкона. В философии Просвещения социальный прогресс связывался, с одной стороны, с защитой прав человека, ростом индивидуальной свободы и независимости, а с др.— с ростом знаний, прежде всего научных, и постоянным совершенствованием техники. Маркс в “Философско-экономических рукописях 1844 года” выдвинул тезис о том, что не только техника содействует развитию науки, но и наука является мощным фактором технического прогресса. Однако о подлинном Н.-т. п. можно говорить лишь с конца 19 и особенно с конца первой половины 20 в. До этого наблюдается своего рода инкубационный период, в течение к-рого достижения науки стимулируют развитие производства и совершенствование техники в форме отдельных эпизодических фактов. Чертами, отличающими Н.-т. п. от др. форм прогресса, являются: 1) опережающее развитие фундаментальных научных исследований и фундаментальных наук; 2) ускорение процесса реализации научных открытий через систему прикладных наук в технических устройствах, приспособлениях и технологических процессах; 3) невозможность создания наиболее высокопродуктивных технологий на чисто эмпирической основе без применения науки; 4) увеличение капитало- и наукоемкости технических и технологических систем и соответствующее уменьшение ресурсов и трудоемкости на единицу продукции. В 70-е гг. Н.-т. п. вступает в стадию научно-технологического прогресса. Для Н.-т. п. в целом характерна триада: наука — техника — продукт, показывающая, что новые знания реализуются, прежде всего, в новой технике и в новой продукции. Для современного научно-технологического этапа Н.-т. п. характерна 4-х членная форма: наука — технология — техника — продукт. Формирование технологии как особо сложной суперсистемы, включающей в себя не только набор и последовательность операций по использованию техники, но и ряд социальных, экономических, экологических, гуманитарных и управленческих подсистем взаимодействия и опосредствований, радикально меняет характер взаимодействия науки, техники и человека в современных условиях. Основной единицей анализа становится уже не техника, к которой применяется в качестве совершенствующего фактора научное знание, а технология, включающая в себя науку. Более того, не только технология становится научной, но и наука оказывается общественно оправданной и целесообразной, когда она делается технологичной, т. е. принципиально реализуемой на технологических уровнях. В результате этого процесса не исчезает полностью грань между наукой и технологией, но существенно размывается, что оказывает принципиальное влияние на структуру общества, культуру, быт, мировоззрение, производственные отношения и общественное сознание. Современная технология уже не существует изолированно, как, напр., могли существовать технические артефакты (лат. arte — искусственно и factus — сделанный) в традиционных системах производства, но существует как сумма или система технологий, в которых стержневую роль все в большей степени начинает играть информационная технология (Информатизация общества). Такие совр. технологии, как биотехнология, генная инженерия, космическая технология, технология связи и т. п., невозможны без информационной технологии и без общей высокой интеллектуализации техники и технологических процессов. В результате этого радикально меняются условия и содержание труда, упрощаются и демократизируются процессы управления и принятия решений, резко повышаются квалификация и уровень информированности трудящихся, постепенно трансформируются социально-групповые структуры. Максимально эффективное использование потенциальных возможностей научно-технологической стадии Н.-т. п. является одной из центральных задач перестройки нашего общества. Переход к этой стадии связан также с коренным изменением статуса науки и инженерно-конструкторской деятельности. Он требует максимального повышения и использования интеллектуального потенциала и творческой активности от каждого участника этого процесса. Культурный прогресс Существуют два основных подхода к проблеме культурного прогресса. Первый вариант (назовем его линейным) предполагает, что стадии единого культурного развития последовательно сменяют друг друга. Так у Ж.-Ж. Руссо: за дикостью, считал он, следует стадия варварства, затем цивилизации. Так у К. Маркса: первобытный строй сменяется рабовладельческим строем, затем следует феодальный, капиталистический, коммунистический - общественные формации повсеместно следуют одна за другой, сменяют одна другую. Из линейного представления о прогрессе исходят сторонники современной либеральной идеи движения к единому цивилизованному обществу на основе "общечеловеческих" ценностей. В сущности, здесь тоже предполагается общий исторический путь для всех стран и народов, а различные культуры выступают как ступени одного и того же восходящего развития человечества. Получается, что все страны проходят однотипные, неизменные фазы, просто одни отстают от других. В подобных представлениях культуры сменяют одна другую в определенной исторической последовательности, процесс един: происходит переход от менее высоких культурных форм к более высоким формам. Культурный прогресс видится бесконечным. Это один подход. Другой подход предполагает нелинейный вариант развития культур. С позиций сторонников такого подхода, человечество в культурном отношении не является единым, каждая из культур относительно самостоятельна и даже герметична. Более того, каждая из культур конечна, как конечна человеческая жизнь. В то же время культурно-исторический путь представляется многовариантным. Культурный прогресс не гарантирован. "Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать, потому что это была бы только невозможная и вовсе нежелательная неполнота" Н.Я. Данилевский "Закат Европы". В Европе ярким представителем такого, нелинейного, подхода к проблеме развития культуры был Освальд Шпенглер (1880-1936), автор знаменитой книги "Закат Европы". Шпенглер понимает культуру как организм, который обладает сквозным единством - через века. Единой общечеловеческой культуры нет и быть не может. Каждый культурный организм обособлен. Срок его жизни, его своеобразный "жизненный цикл", измеряется примерно тысячелетием. Потом культура умирает. Умирая, культура перерождается в цивилизацию - "бессмысленный механизм", "бездарный интеллект". От героических деяний она переходит к механической работе, от творчества к бесплодию, от становления к окостенению. Цивилизация у Шпенглера - это выродившаяся культура, высокий уровень умения при утрате духовности. "Цивилизация, - пишет Шпенглер,- есть завершение. Она следует за культурой, как ставшее за становлением, как смерть за жизнью, как окоченение за развитием. Она неотвратимый конец; к ней приходят с глубокой внутренней необходимостью все культуры". В ХХ веке, считал О. Шпенглер, неумолимый ход вещей приводит американо-европейскую ("фаустовскую") культуру к вырождению и гибели. За каким из культурных очагов будущее, сказать заранее трудно. Все они (египетская, греко-римская, индийская, китайская и др. культуры) свершают свои неизбежные круги от юности и зрелости к старости. Может быть, спрашивал Шпенглер, перспектива за молодой русско-сибирской культурой? Прозрения Шпенглера интуитивны, а его культурно-исторические конструкции во многом произвольны; но европейцы, как раз начавшие разочаровываться в идее "линейного прогресса", приняли его книгу с восторгом. Во всяком случае, она вызвала очень большой резонанс. Циклические ритмы. Английский историк и социолог Арнольд Тойнби (1889-1975), автор огромного труда "Постижение истории", считал, что все цивилизации подвержены циклическому ритму развития: генезис - рост - расцвет - надлом - уход в небытие. Исследуя историю, Тойнби насчитал 21 цивилизацию. "В настоящее время, - писал он, все, кроме семи, из двадцати одной цивилизации уже мертвы, да и большинство из этих семи клонится к упадку и разложению". "Окаменевшие цивилизации статичны, потому что они утратили жизнь в результате неудачной попытки перейти из одного состояния в другое. Они мертвы. И смерть их нельзя ни опровергнуть, ни преодолеть. Их участь - распад, только разлагаться они будут с разной скоростью: одни - как тело, другие - как древесный ствол, а иные - как камень на ветру". Арнольд Тойнби. "Самое оживленное движение часто наблюдается в тупиках истории" Арнольд Тойнби Словом, Шпенглер и Тойнби рассматривают человеческую историю как более или менее предопределенный подъем и упадок отдельных, изолированных культур, или цивилизаций. Культура (цивилизация) живет и умирает в определенном историческом интервале (вероятно, тысячелетия), в определенном жизненном пространстве. Из этого следует, во-первых, что всякая данная культура-цивилизация есть особый феномен, несводимый к другим. Во-вторых, нет никакого "предзаданного" плана истории, а представление о том, что история развивается успешно и что ничто хорошее, в том числе великие цивилизации, не может исчезнуть, - иллюзия. Такой подход предполагает корректировку представлений о прогрессе как обеспеченном (чем-то) линейном движении вперед. Культурное множество. Человек задает вопросы. Мы определяли социум как совокупность некоторых множеств, включая культурное множество. Насколько сильно зависит культура других множеств, например, от экономического и политического? Ответы на этот вопрос тоже могут быть совершенно разными. Выражая распространенный сегодня взгляд, Ф. Фукуяма говорит о всесторонней унификации культуры. Он считает, что "вестернизация" мира на базе единых, стандартизованных рыночных и демократических ценностей - этот закономерный итог человеческой истории - означает также и его культурную вестернизацию, или "западнизацию". Ускорению процесса "западнизации" способствует мощная и всепроникающая мировая культурная империя, которая опирается на господство в современном мире западных масс-медиа, больше всего американских. А. Тойнби высказывает противоположную точку зрения: "Подобный взгляд на современный мир следует ограничить только экономическими и политическими аспектами социальной жизни, но не следует распространять его на культуру, которая не только глубже первых двух слоев (экономического и политического), но и фундаментальнее. Тогда как экономическая и политическая карта мира действительно почти полностью "вестернизируется", культурная карта и поныне остается такой, какой она была до начала западной экономической и политической экспансии". "В сравнении с культурным элементом экономический и, тем более, политический планы кажутся искусственными, несущественными, заурядными созданиями природы и движущих сил цивилизации" Арнольд Тойнби В концепции постиндустриального общества получила свое воплощение и развитие научная традиция, восходящая к социальным идеям эпохи Просвещения, которые связывали общественный прогресс с последовательным улучшением условий материальной жизни человека. Ее важнейшие методологические принципы почерпнуты из позитивистской философии и экономических исследований XIX века, обозначивших признаки индустриальной цивилизации и положивших в основу периодизации социального развития особенности технологической организации производства, обмена и распределения общественного продукта. Абстрактная идея вычленения стадий технологического прогресса была впоследствии дополнена в работах представителей институционального направления в экономической теории, разработавших концепцию структуризации секторов общественного производства, что позволило обнаружить внутренние закономерности хозяйственного развития, не зависящие от социальной и политической системы той или иной страны. Таким образом, труды мыслителей XVIII, XIX и начала XX веков стали прочной основой постиндустриальной доктрины. Особое место в теории постиндустриального общества занимают положения, заимствованные из экономических, социальных и политологических концепций нашего столетия. Прежде всего, это представления о трехсекторной модели общественного производства (40-е и 50-е годы), разграничивающей всю национальную экономику на первичный (сельское хозяйство и добывающие отрасли), вторичный (обрабатывающая промышленность) и третичный (сфера услуг) секторы; о стадиях экономического роста (50-е и начало 60-х годов), часто отождествлявшихся с этапами развития самой цивилизации; представления о возможности формирования «единого индустриального общества», чрезвычайно популярные среди технократов в 60-е годы, а также некоторые положения теории конвергенции, позволявшие рассматривать с относительно унифицированных позиций противостоявшие в то время друг другу восточный и западный блоки. Синтез различных подходов к анализу современного социума, давший начало теории постиндустриального общества, относится к 60-м годам. К этому периоду сформировались важнейшие методологические основы, позволившие рассматривать становление нового социального состояния с позиций прогресса науки и образования, исследовать качественное изменение места и роли знаний и информации в общественном производстве, учитывать рост влияния профессиональных менеджеров и технократов. Становление системы представлений о природе и характере современного общества сопровождалось активными дискуссиями и спорами относительно адекватного обозначения формирующегося социального состояния. Вплоть до середины 70-х годов предпочтение отдавалось понятиям, в которых использовался префикс «пост-». Примером могут служить распространившиеся в то время в литературе определения западного общества как «постбуржуазного», «посткапиталистического», «постпредпринимательского» или «пострыночного», а также более общие понятия, строившиеся на признании за современным социальным состоянием посттрадиционного, постцивилиза-ционного или даже постисторического характера1. Некоторые из этих терминов используются и по сей день, а соответствующие концепции имеют своих сторонников и в настоящее время. Истоки понятия «постиндустриальное общество» вряд ли могут быть определены с достаточной точностью. С большой вероятностью можно утверждать, что термин «постиндустриализм» был введен в научный оборот А.Кумарасвами, автором ряда работ по доиндустриальному развитию азиатских стран2. Впоследствии, с 1916 или 1917 года, он достаточно активно использовался теоретиком английского либерального социализма А. Пенти, который даже выносил его в заглавие своих книг3, обозначая таким образом идеальное общество, где принципы автономного и даже полукустарного производства оказываются возрождены ради преодоления конфликтов, присущих индустриальной системе. В 1958 году американский социолог Д.Рисман реанимирует термин «постиндустриальное общество», используя его в заглавии одной из статей, получившей благодаря этому широкую известность, но носившей относительно частный характер4. В 1959 году профессор Гарвардского университета Д.Белл, выступая на международном социологическом семинаре в Зальцбурге (Австрия), впервые употребил понятие постиндустриального общества в широко признанном теперь значении – для обозначения социума, в котором индустриальный сектор теряет ведущую роль вследствие возрастающей технологизации, а основной производительной силой становится наука. Потенциал развития этого общества во все возрастающей степени определяется масштабами информации и знаний, которыми оно располагает. Однако с середины 70-х годов акценты сместились на поиск более частных терминов, подчеркивающих одну или несколько важнейших тенденций в социальном развитии. Наиболее широкое признание получило понятие информационного общества; знаменательны также попытки определить формирующийся социум в терминах «организованного», «конвенционального» или «программируемого» общества. Можно назвать и некоторые другие понятия, основывающиеся на отдельных якобы фундаментальных признаках современного общества, которые, однако, оказываются при внимательном анализе весьма поверхностными и несущественными. О научной несостоятельности поиска основных принципов и отношений, способных полно и комплексно определить характер нового общества, свидетельствует все более общий характер предлагаемых понятий; в частности, отмечались даже попытки рассуждать об «активном» или «справедливом» обществе5. В 60-е и 70-е годы исследования Д.Белла, Е.Кана, К.Томинаги, Е.Дарендорфа и многих других авторов привели к глубокому осознанию радикально изменившегося характера современного общества. Основу этих изменений большинство исследователей видели в повышении роли науки и беспрецедентных технологических сдвигах. Впоследствии акценты неоднократно смещались, и в центре внимания оказывались иные, как правило, более частные, аспекты современной трансформации. Так, можно утверждать, что 80-е годы прошли под знаком осмысления социальных последствий постиндустриализма; в это время в центре внимания находились вопросы классового конфликта и анализ экологических проблем. В 90-е годы появилось множество работ, посвященных организации корпорации в постиндустриальном обществе, инвестиционным процессам и взаимодействию развитых стран с «третьим миром». Начинающееся десятилетие, безусловно, еще более расширит спектр проблем, рассматриваемых с позиций постиндустриальной теории. Таким образом, концепция постиндустриального общества и по сей день остается в центре внимания различных обществоведческих дисциплин, причем воспринимается, как правило, в качестве не столько одного из течений социологической или экономической мысли, сколько методологического основания широкого спектра современных исследований. Теория постиндустриального общества сформировалась в результате всестороннего анализа качественно новой ситуации, сложившейся в 60-е и 70-е годы в развитых индустриальных странах. Именно на обнаружение характерных черт рождающегося нового общества и были направлены усилия основоположников теории. Подавляющее большинство исследователей называли в качестве его главных признаков радикальное ускорение технического прогресса, снижение роли материального производства, выражавшееся, в частности, в уменьшении его доли в совокупном общественном продукте, развитие сектора услуг и информации, изменение мотивов и характера человеческой деятельности, появление нового типа вовлекаемых в производство ресурсов, существенную модификацию всей социальной структуры. Одно из наиболее развернутых определений постиндустриального общества дано Д. Беллом: «Постиндустриальное общество, – пишет он, – это общество, в экономике которого приоритет перешел от преимущественного производства товаров к производству услуг, проведению исследований, организации системы образования и повышению качества жизни; в котором класс технических специалистов стал основной профессиональной группой и, что самое важное, в котором внедрение нововведений… во все большей степени зависит от достижений теоретического знания… Постиндустриальное общество… предполагает возникновение интеллектуального класса, представители которого на политическом уровне выступают в качестве консультантов, экспертов или технократов»7. Понимание того, что современное общество может и должно рассматриваться именно как постиндустриальное, укрепляется по мере анализа логики развития цивилизации, какой она представлена в рамках постиндустриальной теории. Согласно ее сторонникам, в истории достаточно строго прослеживаются три большие эпохи, образующие триаду «доиндустриальное – индустриальное – постиндустриальное общество». Такая периодизация социального прогресса основана на нескольких критериях, а постиндустриальное общество противопоставляется индустриальному и доиндустриальному по трем важнейшим параметрам: - основному производственному ресурсу (в постиндустриальном обществе им является информация, в индустриальном – энергия, в доиндустриальном – первичные условия производства, сырье), - типу производственной деятельности (он рассматривается в постиндустриальном обществе как последовательная обработка [processing] в противоположность изготовлению [fabrication] и добыче [extraction] на более ранних ступенях развития); - характеру базовых технологий (определяющихся в постиндустриальном обществе как наукоемкие, в эпоху индустриализма – как капиталоемкие и в доиндустриальный период – как трудоемкие). Становление концепции постиндустриального общества началось с оценки реальных явлений, кардинально изменяющих лицо западного мира. С момента своего возникновения и по сей день постиндустриальная теория сохраняет последовательно материалистический характер, черпая новые источники своего развития в конкретных фактах и тенденциях. В рамках данной концепции эмпирический материал всегда был и остается первичным по отношению к теоретическим постулатам и общеметодологическим конструкциям, что выгодно отличает ее от обществоведческих теорий, распространенных в среде современных марксистов. Между тем следует отметить, что доктрина постиндустриализма выступает в ряде аспектов как излишне объективистская, так как не дает исследователю инструмента анализа причин того развития, которое привело к становлению индустриального, а позднее и постиндустриального общества. Переход от одной формы общества к другой рассматривается скорее как данность, а не как процесс, обладающий внутренней логикой и противоречиями. Фактически не предлагая комплексной оценки процессов перехода от до-индустриального общества к индустриальному, не сопоставляя его с процессом становления постиндустриального общества, концепция постиндустриализма фиксирует и объясняет лишь современные социальные трансформации, не пытаясь применить полученные результаты для построения глобальной социологической теории, что делает многие ее положения и выводы несколько поверхностными. Однако, завершая оценку концепции постиндустриализма, отметим, что ее успехи на протяжении 60-х – 90-х годов не оставляют повода для сомнении в том, что на заложенных основах в ближайшее время будут сделаны новые теоретические обобщения. Литература 1.Проблема человека в западной философии. М., 1988. 2.Демидов, А. Б. Феномены человеческого бытия / А. Б. Демидов. Минск, 1997. 3.Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. М., 1991. |