Как говорится. Правонарушения или даже преступления
 Скачать 30.73 Kb.
|
|
Как говорится, «от сумы да тюрьмы не зарекайся». И все мы иногда совершаем поступки на грани, совершенно не понимая того, что они могут классифицироваться как правонарушения или даже преступления: клевета, нарушение авторских прав, нанесение вреда здоровью специально или по неосторожности. Бывают различные жизненные ситуации, в которых человек не может поступить иначе в силу каких-либо обстоятельств. Поэтому необходимо понимать, какие последствия будет иметь его поступок и четко понимать основные отличия преступления от правонарушения. Правонарушение – это деяние, направленное на нарушение общественного порядка, причинение морального и материального ущерба, не выполнение установленных предписаний и игнорирование запретов. Любое правонарушение имеет конкретные характеристики: совершается некоторым лицом в определенном месте, противоречит имеющемуся закону и четко определяется по данным признакам. Преступление – это один из видов правонарушения, ответственность за которое предусмотрена Уголовным кодексом. Объект посягательства Объектами правонарушения могут быть какие-либо социальные интересы. Основным объектом преступления являются общественные отношения. А также интересы личности, любые формы собственности, конституционный строй, безопасность и окружающая среда. Степень общественной опасности Степень общественной опасности является главным критерием при разграничении правонарушения и преступления. Эта граница достаточно условная и подвижная. Одно и то же действие может быть классифицировано и как правонарушение, и как преступление. Чем больший вред был нанесен объекту посягательства, тем больше вероятности рассмотрения данного проступка при помощи Уголовного кодекса. Характер противоправности Правонарушения включают в себя невыполнение норм, предусмотренных любыми законами и нормативными актами. Регулируются при помощи Административного кодекса. Отличительной особенностью преступления является то, что противоправные действия регулируются уголовным законодательством. Наказуемость Вред, который наносится преступлением или правонарушением, имеет негативное социальное воздействие, а значит следствием такого поступка должно быть наказание. Только преступления предполагают уголовное наказание, назначенное решение суда, и как следствие – наличие судимости у субъекта. При правонарушении меры воздействия не настолько жесткие. Это могут быть штрафы, общественные работы и даже арест, но все это не предполагает судимости. Возраст наступления ответственности За преступление подросток может быть судим при достижении 16 лет, но в некоторых случаях допускается привлечение к ответственности и с 14. Административная ответственность наступает с 16 лет. До этого за правонарушение ребенка ответственны его родители. Таким образом, отличие преступления от правонарушения заключается в следующем:
Читать далее: http://thedifference.ru/otlichie-prestupleniya-ot-pravonarusheniya/#ixzz1pjtb7KO2 Статья: Убийство, совершенное с особой жестокостью: вопросы квалификации в судебной практике (Гребенкин Ф.) ("Уголовное право", 2011, N 3) Примечание к документу Дата 09.05.2011 Информация о публикации Гребенкин Ф. Убийство, совершенное с особой жестокостью: вопросы квалификации в судебной практике // Уголовное право. 2011. N 3. С. 17 - 20. КВАЛИФИКАЦИЯ УБИЙСТВА ЖЕНЩИНЫ, ЗАВЕДОМО ДЛЯ ВИНОВНОГО НАХОДЯЩЕЙСЯ В СОСТОЯНИИ БЕРЕМЕННОСТИ К. ДЯДЮН Кристина Дядюн, старший преподаватель филиала Дальневосточного федерального университета (г. Артем), кандидат юридических наук. Повышенная общественная опасность убийства женщины, находящейся в состоянии беременности, обусловлена более высокой социальной сущностью объекта посягательства. Рассматриваемое деяние непосредственно посягает не только на общественные отношения, обеспечивающие жизнь человека, но и на отношения, обеспечивающие охрану материнства и детства. Представляется неверным обусловливать повышение степени общественной опасности такого рода деяний и, как следствие, изменение их юридической оценки "посягательством на жизнь реального (сама беременная женщина) и потенциального (ее плода) человека" <1>. Жизнь человека начинается с момента начала родов и заканчивается смертью. Посягательство на жизнь человеческого плода нельзя рассматривать как разновидность убийства, пусть, так сказать, и потенциального, поскольку при посягательстве на жизнь заведомо беременной женщины умысел виновного направлен на причинение смерти именно самой беременной женщине в связи с ее особым состоянием на данный момент, которое в сознании виновного связано с различными негативными для него последствиями: неприятностями в семье, на работе, возможными материальными затратами (алименты; рождение наследника) либо в связи с личностными особенностями данной женщины (аморальное поведение, неприязненные отношения и др.). -------------------------------- <1> Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. II: Преступления против личности. С. 188. Сам человеческий плод для виновного не является специальным элементом объекта посягательства. Общественная опасность причинения вреда зародышу уже учтена при формулировании анализируемого квалифицирующего признака, входит в его содержание. Если же в деянии лица присутствует, например, корыстный мотив, содеянное охватывается также и п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство из корыстных побуждений). В целом беременность женщины осознается виновным только как особое физиологическое состояние жертвы. Именно такое состояние, связанное с репродуктивной функцией, защитой материнства и детства, и обусловливает изменение социальной и юридической оценки подобных деяний законодателем. С субъективной стороны это убийство предполагает возможность его совершения как с прямым, так и с косвенным умыслом. Обязательным признаком рассматриваемого элемента состава является заведомость, т.е. осведомленность виновного о наличии беременности у потерпевшей. В отсутствие заведомости вменение исследуемого квалифицирующего обстоятельства будет представлять пример объективного вменения и, как следствие, являться нарушением принципа вины. Наибольшие сложности в теории и судебной практике вызывает квалификация действий лица, совершающего анализируемое преступление в условиях фактической ошибки. Фактическая ошибка - это заблуждение лица относительно фактических обстоятельств, являющихся объективными признаками состава данного преступления и определяющих характер преступления и степень его общественной опасности <2>. -------------------------------- <2> Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. I: Преступление и наказание. С. 500; Ситникова А. Проблемы квалификации убийства женщины при ошибке в свойствах ее личности // Уголовное право. 2008. N 2. Итак, виновный убивает женщину, будучи уверенным, что она беременна, но в действительности этого состояния у нее нет. Исследователи предлагают четыре варианта квалификации: 1) оконченное убийство, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК <3>; -------------------------------- <3> См.: Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. С. 15; Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 75. 2) совокупность оконченного убийства, предусмотренного ч. 1 ст. 105 УК, и покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности <4>; -------------------------------- <4> См.: Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 58. 3) оконченное преступление, предусмотренное п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ <5>; -------------------------------- <5> См.: Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000. С. 104. 4) покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности <6>. -------------------------------- <6> См.: Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. С. 339. Рассмотрим приведенные точки зрения. 1. При квалификации деяния как оконченного простого убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ) не учитывается направленность умысла виновного, который простирался на лишение жизни именно беременной женщины. Аналогичным образом можно было бы расценивать тайное хищение имущества стоимостью 5 тыс. руб. при умысле совершить данное деяние в крупном размере как простую кражу, т.е. по ч. 1 ст. 158 УК РФ. Тем не менее приведенная выше ситуация на практике квалифицируется как покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла виновного - по ч. 3 ст. 30 и п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ <7>. -------------------------------- <7> Пункт 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое". Следует, правда, отметить, что в судебной практике рассматриваемая ситуация нередко квалифицируется именно как простое убийство. Так, Г., являясь уверенным, что его сожительница Б. находится в состоянии беременности, на почве ссоры взял охотничье ружье и выстрелил потерпевшей в голову, в результате чего наступила ее смерть. Суд квалифицировал действия Г. по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2. ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ, признав что умысел на убийство заведомо беременной женщины Г. не довел до конца по независящим от него обстоятельствам, так как потерпевшая не находилась в состоянии беременности, о чем он не знал. Президиум Верховного Суда РФ исключил из состоявшихся по этому делу судебных решений указание на ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2. ст. 105 УК РФ по следующим основаниям. Согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ, совокупностью преступлений может быть признано одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ. Таким образом, суд ошибочно квалифицировал действия Г. по совокупности преступлений. Но поскольку умысел на лишение жизни потерпевшей был им полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей, содеянное было квалифицировано только по ч. 1 ст. 105 УК РФ <8>. -------------------------------- <8> См., напр.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 361п04 по делу Кайсина // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 1. С. 21; Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 420-п-07 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 8. С. 18 - 19. Представляется, что такое решение обусловлено следующим: нельзя признавать совокупностью ситуацию, когда одно действие содержит признаки не двух (или более) статей УК РФ, а двух частей одной и той же статьи, поскольку это не соответствует положениям ч. 2 ст. 17 УК РФ. Однако, как справедливо отмечает Г.Н. Борзенков, "скоропалительным был бы вывод, что во всех подобных случаях предпочтение должно отдаваться квалификации по ч. 1 ст. 105... При таком подходе игнорируется субъективный критерий повышенной степени общественной опасности данного вида убийства" <9>. -------------------------------- <9> Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М., 2008. С. 71 - 72. Аналогичного мнения придерживаются и другие авторы, например Т.Н. Нуркаева, М. Бавсун, Н. Вишнякова, которые заключают: "...если виновный убежден, что убивает беременную женщину и желает этого (т.е. осознает данное квалифицирующее обстоятельство), то это значительно повышает степень общественной опасности содеянного и должно быть отражено в квалификации" <10>. -------------------------------- <10> Нуркаева Т.Н. Некоторые проблемы квалификации убийства, совершенного с отягчающими обстоятельствами // Российский судья. 2004. N 7; Бавсун М., Вишнякова Н. Влияние направленности умысла на квалификацию убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах // Уголовное право. 2006. N 1. С. 9 - 10. Таким образом, квалификация деяния лица, намеревавшегося убить именно беременную женщину, по ч. 1 ст. 105 УК РФ нарушает основополагающие принципы уголовного законодательства: принцип вины; принцип справедливости, так как ответственность лица не будет соответствовать характеру, степени общественной опасности совершенного им деяния; принцип гуманизма в части обеспечения защиты прав и интересов граждан, охраняемых интересов общества и государства. 2. Квалификация деяний по совокупности преступлений как простого убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и покушения на убийство беременной женщины (ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ) нарушает, по нашему мнению, требования ч. 2 ст. 6 УК РФ, согласно которой "никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление". Отрицая квалификацию по совокупности, сошлюсь на общие правила квалификации: а) квалифицированный вид состава имеет приоритет перед основным видом <11>; соответствующее деяние квалифицируется только по части (пункту) статьи, предусматривающей квалифицированный вид с учетом в необходимых случаях неоконченной преступной деятельности; -------------------------------- <11> См.: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Л.Д. Гаухмана, С.В. Максимова. М., 2005. С. 32. б) деяние квалифицируется по той статье (части статьи), которой предусматривается уголовно-правовая охрана более важного объекта преступного посягательства <12>; -------------------------------- <12> Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 227. в) решающее значение имеет более широкая направленность умысла <13>. -------------------------------- <13> Кудрявцев В.Н. Указ. соч. С. 229. Кроме того, квалификация содеянного в рассматриваемой ситуации по совокупности противоречит требованиям ст. 17 УК РФ, о чем, собственно, и сказал Верховный Суд РФ в приведенных выше решениях. Применение к единичному убийству правил о совокупности не только ошибочно теоретически, но и несправедливо по существу, так как предполагает возможность сложения наказаний с превышением максимума санкции за убийство наполовину (ч. 3 ст. 69 УК РФ). Исходя из этого убийство мнимо беременной женщины оценивалось бы строже, чем убийство фактически беременной. 3. Квалификация деяния как оконченного преступления, предусмотренного п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, представляется невозможной, поскольку убитой оказалась небеременная женщина. Некоторые авторы обосновывают возможность квалификации анализируемого деяния по названной норме УК РФ, ссылаясь на то, что системообразующим признаком в рассматриваемой ситуации является заведомость в субъективной стороне этого вида убийства <14>. Соответственно, для квалификации преступления будет иметь значение не достижение цели, а осуществление намерения. -------------------------------- <14> См., напр.: Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. I: Преступление и наказание. С. 566. Следует отметить также, что признак заведомости относится к характеристике субъективной стороны данного состава преступления. Указание на него в законе и учет на практике направлены прежде всего в защиту интересов виновного лица, обеспечение основополагающих принципов уголовного права, недопущение объективного вменения. Кроме того, фактическая ошибка касается обстоятельств, выступающих объективными признаками состава преступления, а не отношения виновного к содеянному. И наконец, достижение (недостижение) преступных целей может иметь определяющее значение в случаях, когда таковой факт предусматривается в качестве признака состава преступления. Действительно, убийство, совершенное с целью сокрытия следов другого преступления, квалифицируется как оконченное преступление, независимо от того, удалось ли виновному скрыть эти следы или нет. Однако в приведенном примере убийство совершается с конкретной целью, закрепление которой в законе выступает квалифицирующим признаком. Убийство же женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, не предусматривает специальной цели. Желаемый преступный результат в указанном случае - наступление смерти. Повышенная общественная опасность данного преступления обусловлена его объектом и вредоносностью (причинение вреда охраняемым законом интересам материнства и детства, связанным с особым физиологическим состоянием потерпевшей в момент совершения преступления; отсутствие соответствующего обстоятельства и позволяет квалифицировать содеянное как покушение на то преступление, которое охватывалось умыслом виновного лица). 4. Представляется наиболее обоснованной квалификация рассматриваемого деяния как покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. Во-первых, если субъект исходит из ошибочного предположения о наличии существующего обстоятельства, налицо классический пример ошибки в объекте, т.е. неправильном представлении лица о социальной и юридической сущности объекта посягательства. Именно объект посягательства, как отмечалось выше, является элементом, который существенно повышает общественную опасность и вредоносность анализируемой разновидности убийства. По общему правилу деяние, посягающее фактически не на тот объект, на причинение вреда которому был направлен умысел виновного, квалифицируется как покушение на преступление в соответствии с направленностью умысла <15>. -------------------------------- <15> См., напр.: Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Л.Д. Гаухмана, С.В. Максимова. М., 2005. С. 27. Общие правила об ошибке в личности потерпевшего в рассматриваемой ситуации неприменимы, так как основой их использования являются случаи, когда виновный, намереваясь посягнуть на определенное лицо, ошибочно принимает за него другого человека, на которого и совершает посягательство. В этом случае заблуждение виновного относится к обстоятельствам, не являющимся признаками состава преступления, и такая ошибка не оказывает влияния на квалификацию. Однако если с заменой личности потерпевшего изменяется объект преступления, деяние меняет свои социальные и юридические характеристики и должно квалифицироваться в зависимости от направленности умысла, т.е. как покушение на соответствующее преступление. Во-вторых, в исследуемой ситуации возможно применение правила квалификации при ошибке в обстоятельствах, отягчающих наказание, а именно при ошибочном предположении о наличии обстоятельства, которое фактически отсутствует. В указанном случае определяющим является отражение в сознании посягателя отягчающего обстоятельства, а не его фактическое наличие либо отсутствие. Поэтому деяние должно квалифицироваться в соответствии с содержанием и направленностью умысла. Однако оно не может квалифицироваться как оконченное, поскольку фактически совершенное преступление не обладает тем квалифицирующим признаком, который повышает опасность деяния, и, таким образом, совершение подобного деяния представляет собой покушение на преступление с соответствующим квалифицирующим обстоятельством. Подробно рассмотревший данный вопрос А.Н. Попов убедительно, как представляется, отвергнувший приведенные выше и критикуемые нами точки зрения, заключил, что к обсуждаемому деянию должно быть применено общее правило: "Если умысел виновного был направлен на совершение более общественно опасного преступления, чем фактически им содеянное, то действия виновного квалифицируются по направленности его умысла" <16>. -------------------------------- <16> Попов А.Н. Убийство при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 343. В данной ситуации должна применяться так называемая юридическая фикция: фактически оконченное преступление квалифицируется как покушение. Эта фикция оправдана тем, что хотя общественно опасное последствие и наступило, но все же в реальной действительности оно не сопровождалось тем квалифицирующим обстоятельством, которое охватывалось сознанием виновного и которое в соответствии с направленностью умысла обосновывает усиление наказания <17>. -------------------------------- <17> Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 183. Виновный ошибся не в личности как носителе каких-либо общесоциальных качеств, а в особенностях тех признаков, которые присущи только данной личности, в данный момент - ее физиологического состояния. Так как на эти свойства потерпевшей, имеющие квалифицирующее значение, фактического воздействия не было, то нельзя расценивать содеянное как оконченное преступление, содержащее соответствующие признаки. В этом мы солидарны с В.А. Якушиным, который пишет: "Норма о неоконченной преступной деятельности в таких случаях наиболее правильно отражает существо дела. Она показывает направленность действий виновного и то, что результат, к которому он стремился, не наступил по причинам, не зависящим от его воли" <18>. -------------------------------- <18> Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. С. 281. Пристатейный библиографический список 1. Андреева Л.А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. СПб., 1998. 2. Бавсун М., Вишнякова Н. Влияние направленности умысла на квалификацию убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах // Уголовное право. 2006. N 1. 3. Борзенков Г.Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М., 2008. 4. Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2000. 5. Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М., 1952. 6. Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. 7. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. 8. Курс советского уголовного права. М., 1970. Т. 2. 9. Нуркаева Т.Н. Некоторые проблемы квалификации убийства, совершенного с отягчающими обстоятельствами // Российский судья. 2004. N 7. 10. Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. I: Преступление и наказание. 11. Полный курс уголовного права: В 5 т. / Под ред. А.И. Коробеева. СПб., 2008. Т. II: Преступления против личности. 12. Попов А.Н. Убийство при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. 13. Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. 14. Ситникова А. Проблемы квалификации убийства женщины при ошибке в свойствах ее личности // Уголовное право. 2008. N 2. 15. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. Л.Д. Гаухмана, С.В. Максимова. М., 2005. 16. Якушин В.А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти, 1998. Статья: Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (Дядюн К.) ("Уголовное право", 2011, N 3) Примечание к документу Дата 09.05.2011 Информация о публикации Дядюн К. Квалификация убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности // Уголовное право. 2011. N 3. С. 21 - 25.</18></18></17></17></16></16></15></15></14></14></13></13></12></12></11></11></10></10></9></9></8></8></7></7></6></6></5></5></4></4></3></3></2></2></1></1> |