- Факт № 94. О чествовании Чехова на премьере «Вишневого сада» Станиславский писал, что оно «оставляло тяжелое впечатление»
- Факт № 95. Чехов всегда умел сказать "хорошую нелепость"
- Факт № 96. Чехов с женой мечтали о ребенке, но их мечтам не было суждено сбыться
- Факт № 97. Чехов умер в ночь на 2 июля 1904 года на руках жены
- Факт № 98. Горький был возмущен тем, как хоронили Чехова
- Факт № 99. Антона Павловича Чехова похоронили кладбище Новодевичьего монастыря рядом с могилой отца
- Факт № 100. «Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов!», - сказал Бунин после его смерти
100 фактов о Чехове
 Скачать 0.73 Mb.
|
|
Факт № 93. Последнюю зиму Чехов провел в Москве и радовался этому «как ребенок» Зимы 1901-1902-го и 1902-1903-го годов Чехов вынужденно жил в Ялте, но как только позволяли обстоятельства, погода и врачи приезжал в Москву: «Милая моя начальница, строгая жена, я буду питаться одной чечевицей, при входе Немировича и Вишневского буду почтительно вставать, только позволь мне приехать», - «молил» он Ольгу Книппер. Эти поездки не проходили даром для здоровья Чехова: Антон Павлович расплачивался за них «либо плевритом, либо кровохарканьем, либо длительной лихорадкой», очень изменился внешне. Но несмотря на все проблемы с самочувствием, каждая поездка в Москву была для Чехова праздником. Наконец, зиму 1903-1904-го годов – последнюю в жизни Чехова – врачи разрешили провести ему в Москве. «Он радовался и умилялся на настоящую московскую зиму, — вспоминала Ольга Книппер, — радовался, что можно ходить на репетиции, радовался, как ребенок, своей новой шубе и бобровой шапке». Но московская погода не могла не сказаться на здоровье Антона Павловича, в феврале он вернулся в Ялту «в значительно худшем состоянии». Продолжал скучать по Москве: «Надумала ли что-нибудь насчет лета? Где будем жить? Хотелось бы недалеко от Москвы, недалеко от станции», - писал он. В апреле Чехов вернулся в Москву снова, но, простудившись по дороге, «получил резкое обострение, плеврит с необыкновенно для него высокой температурой и немедленно по приезде слёг». Факт № 94. О чествовании Чехова на премьере «Вишневого сада» Станиславский писал, что оно «оставляло тяжелое впечатление» На последнюю зиму, проведенную Чеховым в Москве, пришлись репетиции во МХАТе его пьесы «Вишневый сад», а на 17 января – день рождения Чехова – была назначена премьера. По воспоминаниям современников, на премьеру «Вишневого сада» Антона Павловича привезли чуть ли не силой, да и то только к концу третьего действия. Газета «Новости дня» писала: «Представление "Вишневого сада" превратилось в грандиозное, полное и торжественности и искренности, чествование А.П.Чехова. Автор заслонил пьесу…». По-другому писал об этом событии Станиславский: «На самом юбилее, — вспоминал он, — он не был весел, точно предчувствуя свою близкую кончину. Когда после третьего акта он, мертвенно бледный и худой, стоя на авансцене, не мог унять кашля, пока его приветствовали с адресами и подарками, у нас болезненно сжалось сердце. Из зрительного зала ему крикнули, чтобы он сел. Но Чехов нахмурился и простоял все длинное и тягучее торжество юбилея, над которым он добродушно смеялся в своих произведениях. Но и тут он не удержался от улыбки. Один из литераторов начал свою речь почти теми же словами, какими Гаев приветствует старый шкаф в первом акте: «Дорогой и многоуважаемый... (вместо слова «шкаф» литератор вставил имя Антона Павловича)... приветствуя вас» и т. д. Антон Павлович покосился на меня — исполнителя Гаева, и коварная улыбка пробежала по его губам. Юбилей вышел торжественным, но он оставил тяжелое впечатление. От него отдавало похоронами. Было тоскливо на душе…». Факт № 95. Чехов всегда умел сказать "хорошую нелепость" У Чехова была природная склонность к острословию, он любил и умел создавать фразы, западающие в память. Многие из них вошли в наш язык настолько прочно, что уже воспринимаются как "народная мудрость". "Краткость - сестра таланта" или знаменитое "Если в первом акте на сцене висит ружье, то в последнем оно должно выстрелить" еще хранят печать автора. А вот о том, что фраза "Этого не может быть, потому что не может быть никогда" - из первого чеховского рассказа "Письмо к ученому соседу", уже мало кто знает. Бунин как-то заметил, что даже если бы Чехов не написал ничего, кроме "Скоропостижной конской смерти" или "Романа с контрабасом", то и тогда было бы ясно, что в русской литературе мелькнул яркий и сильный ум. "Сказать хорошую нелепость дано лишь умным людям", - считал Бунин. Перечислить все чеховские фразы, вызывающие улыбку, невозможно, вот лишь некоторые из них: "Тираны и деспоты вы, мужчины, но как вы хитры и прекрасны!" "Незнакомая девица похожа на закупоренную склянку с неизвестной жидкостью - попробовал бы, да страшно: а вдруг там яд?" "Если тебе изменила жена, радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству". "Лучше развратная канарейка, чем благочестивый волк". "О, женщины, женщины, - сказал Шекспир, и для меня теперь понятно состояние его души". "Я твой законнорожденный муж". "Грудь матери - это буфет для ребенка". Последняя, как ни странно, имеет мало отношения к юмору и выписана из рассказа "Убийство" (1895), может быть, самого страшного из произведений зрелой поры. Иногда забавные фразы возникали у него случайно, и даже сам Чехов не сразу замечал их "соль". Писатель Леонтьев-Щеглов, друг Антона Павловича, вспоминал такой случай: "...мы разговорились о "Степи". Именно почему-то вспомнилась в самом начале (где говорится о смерти бабушки) фраза, на которой я запнулся, читая впервые рассказ: "Она была жива, пока не умерла..." Что-то в этом роде. - Быть не может! - воскликнул Чехов и сейчас же достал с полки книгу и нашел место: "До своей смерти она была жива и носила с базара мягкие бублики". - Чехов рассмеялся. - Действительно, как это я так не доглядел. А впрочем, нынешняя публика не такие еще фрукты кушает. Нехай!" Эта фраза так и осталась в рассказе. Факт № 96. Чехов с женой мечтали о ребенке, но их мечтам не было суждено сбыться Чехов с женой мечтали о ребенке, но их мечтам не было суждено сбыться. 2 ноября 1901 года Чехов писал Ольге Леонардовне: "А что ты здорова и весела, дуся моя, я очень рад, на душе моей легче. И мне ужасно теперь хочется, чтобы у тебя родился маленький полунемец, который бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь. Надо бы, дусик мой!" Из Ялты 28 февраля 1902 года Ольга Леонардовна уезжала в Петербург на гастроли Художественного театра, уезжала в положении, но не знала об этом. Много работала и не берегла себя. И вот 30 марта пришла беда. Вызвали врачей, а вечером ее увезли в клинику, где срочно сделали операцию. Когда уже послали за врачами, "...я, - писала Ольга Леонардовна Чехову, - начала... догадываться, что это было, и обливалась горючими слезами - так мне жаль было неудавшегося Памфила". Несколько позже с горькой иронией сообщала Чехову: "Не могу удержаться, чтобы не написать остроту Москвина по поводу случившегося: "Осрамилась наша первая актриса, - от какого человека - и не удержала..." Факт № 97. Чехов умер в ночь на 2 июля 1904 года на руках жены 3 июля (по старому стилю) газета «Русские ведомости» писала: «в ночь на 2-е июля, в 3 часа, скончался от паралича сердца на руках у жены известный писатель Антон Чехов, в Германии, в Баденвейлере». Летом 1904 года Чехов уехал на курорт в Германию из-за резкого обострения туберкулеза. Русская пресса тогда активно следила за здоровьем писателя и регулярно писала о нем. За два дня до смерти писателя (1 июля по старому стилю) в газете «Русское слово» даже появилась заметка о том, что Чехов заметно поправляется и «осенью рассчитывает вернуться в Крым и поселится на ялтинской даче». Но, увы, вернуться в Крым Чехову уже не удалось. По свидетельству жены Ольги Книппер, в начале ночи Чехов проснулся и попросил послать за доктором. После он велел дать шампанского. «Антон Павлович сел и как-то значительно, громко сказал доктору по-немецки: «Ich sterbe». Потом повторил для студента или для меня по-русски: «Я умираю». Потом взял бокал, повернул ко мне лицо, улыбнулся своей удивительной улыбкой, сказал: «Давно я не пил шампанского…», покойно выпил всё до дна, тихо лег на левый бок и вскоре умолкнул навсегда». Факт № 98. Горький был возмущен тем, как хоронили Чехова Чехов умер в Германии, а хоронили его в России. Транспортировка тела на столь большие расстояния требовала определенных условий. С этим связана чуть ли не скандальная история о том, как тело великого русского писателя было доставлено в Москву в вагоне, на котором красовалась надпись "Для перевозки свежих устриц". Горький в письме к Е.П. Пешковой возмущался: "Этот чудный человек, этот прекрасный художник, всю свою жизнь боровшийся с пошлостью, всюду находя ее, всюду освещая ее гнилые пятна мягким, укоризненным светом, подобным свету луны, Антон Павлович, которого коробило все пошлое и вульгарное, был привезен в вагоне "для перевозки свежих устриц" и похоронен рядом с могилой вдовы казака Ольги Кукареткиной. Это - мелочи, дружище, да, но когда я вспоминаю вагон и Кукареткину - у меня сжимается сердце, и я готов выть, реветь, драться от негодования, от злобы. Ему - все равно, хоть в корзине для грязного белья вези его тело, но нам, русскому обществу, я не могу простить вагон "для устриц". В этом вагоне - именно та пошлость русской жизни, та некультурность ее, которая всегда так возмущала покойного". Горького также возмущал тот факт, что «часть небольшой толпы, собравшейся на вокзал встретить писателя, пошла за гробом привезенного из Маньчжурии генерала Келлера и очень удивлялась тому, что Чехова хоронят с оркестром военной музыки. Когда ошибка выяснилась, некоторые веселые люди начали ухмыляться и хихикать. За гробом Чехова шагало человек сто, не более». И те, что были среди этой толпы, толком не знали кого они на самом деле хоронят. Горький писал, что ему очень запомнились два адвоката «оба в новых ботинках и пестрых галстуках - женихи. Идя сзади их, я слышал, что один <�…> говорит об уме собак, другой, незнакомый, расхваливал удобства своей дачи и красоту пейзажа в окрестностях ее». Факт № 99. Антона Павловича Чехова похоронили кладбище Новодевичьего монастыря рядом с могилой отца Михаил Павлович Чехов вспоминал, что узнал о смерти Антона Павловича от своего двоюродного брата Жоржа. В своей известной книге «Вокруг Чехова» он пишет: «2 июля 1904 года я приехал в Ялту, чтобы навестить своих мать и сестру. Тогда Антон Павлович с женой находились за границей, в Баденвейлере. Когда пароход приставал в Ялте к молу, то мне кто-то помахал с берега шляпой. Это был мой двоюродный брат Жорж, служивший агентом в Русском обществе пароходства в Ялте и вышедший на мол принять пароход. Он узнал меня издали, приложил рупором ладони ко рту и крикнул мне с берега: - Антон скончался! Это ударило меня как обухом по голове. Хотелось заплакать. Вся поездка, вся эта прекрасная с парохода Ялта, эти горы и море сразу же померкли в моих глазах и потеряли цену. <�…> Сестра в это время была с братом Иваном Павловичем в Боржоме. Послали ей срочную телеграмму, а от матери все время скрывали. Ничего еще не подозревавшая, она радостно встретила меня, стала угощать, - но кусок не шел мне в рот...» Хоронить Чехова было решено в Москве на кладбище Новодевичьего монастыря. Утром 5 июля гроб с телом Чехова отправился из Германии в Москву. Было решено, что тело прибудет через Вержболово (прим. ред. – сейчас Вирбалис, город в Литве) в Петербург, а оттуда в Москву. Газета «Русское слово», следившая за событиями, связанными с похоронами писателя, сообщала тогда: «тело Чехова, в сопровождении Ольги Леонардовны, отправлено 4-го июля через Вержболово в Петербург, а оттуда прибудет в Москву, вероятно, 9-го числа утром. На Николаевском вокзале будет отслужена лития, а затем похоронная процессия направится в Новодевичий монастырь». Брат писателя Михаил вспоминал о самих похоронах так: «Мы приехали в Москву к самым похоронам. Нас встретил на вокзале в Москве В. С. Миролюбов и повез в карете к университету, так как тело уже прибыло из Петербурга и его несли с Николаевского вокзала в Новодевичий монастырь. Если бы наш поезд опоздал, то мы так бы и не попали на похороны. Несметные толпы народа сопровождали гроб, причем на тех улицах, по которым его несли, было прекращено движение трамваев и экипажей, и вливавшиеся в них другие улицы и переулки были перетянуты канатами. Нам удалось присоединиться к процессии только по пути, да и то с трудом, так как в нас не хотели признавать родственников покойного и не пропускали к телу. Московская молодежь, взявшись за руки, охраняла кортеж от многих тысяч сопровождавших, желавших поближе протиснуться к гробу. Так мы дошли до самого монастыря под охраной молодежи, которая заботливо оберегала нас от толпы. Когда же процессия стала входить в узкие монастырские ворота, началась такая давка, что я пришел в настоящий ужас. Каждому поскорее хотелось пробраться внутрь, и получился такой затор, что если бы не та же распорядительная молодежь, то дело не обошлось бы без катастрофы. Еле пронесли сквозь ворота гроб, еле вдавились в них мы с депутатами и близкими к покойному людьми, а народ все напирал и напирал. Слышались возгласы и стоны. Наконец ввалилась на кладбище вся толпа - и стали трещать кресты, валиться памятники, рушиться решетки и затаптываться цветы. Брата Антона опустили в могилу рядом с отцом. Мы взглянули в нее последний раз, бросили по прощальной горсти земли, она ударилась о крышку гроба - и могила закрылась навсегда». Факт № 100. «Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов!», - сказал Бунин после его смерти Со своей болезнью Чехов жил долгие годы, казалось, что она то отпускала его, то, наоборот, подступала все ближе. Многие современники Чехова в своих воспоминаниях не раз подтвердят одну и ту же мысль: Антон Павлович никогда не говорил о своей болезни и не жаловался на здоровье, даже в самые тяжелые моменты делая вид, что все в порядке, и боясь расстраивать близких и друзей. "Он даже и вида не подавал, что ему плохо. Боялся нас смутить... Я сам однажды видел мокроту, окрашенную кровью. Когда я спросил у него, что с ним, то он смутился, испугался своей оплошности, быстро смыл мокроту и сказал: Это так, пустяки. Не надо говорить Маше и матери", - вспоминал брат Чехова Михаил Павлович об эпизоде, случившемся за несколько лет до смерти Чехова. А вот что писал Чехов Суворину: "Я на днях едва не упал, и мне минуту казалось, что я умираю. Быстро иду к террасе, на которой сидят гости, стараюсь улыбаться, не подать вида, что жизнь моя обрывается… Как-то неловко падать и умирать при чужих". А Левитан писал в письме Илье Репину так: "Сердце разрывается смотреть на Чехова - хворает тяжко, видно по всему - чахотка, но улыбается, не подает вида, что болен. Интересно, знает или не знает правду? Душа за него болит". Находясь в Баденвейлере, Чехов писал маме и сестре: "Здоровье мое поправляется, входит в меня пудами, а не золотниками", "Здоровье с каждым днем все лучше и лучше"... Меж тем силы оставляли его с каждым днем. В статье, напечатанной в немецкой газете после смерти Чехова, его лечащий доктор Эрик Шверер писал: "Он переносил свою тяжелую болезнь, как герой. Со стоическим, изумительным спокойствием ожидал он смерти. И все успокаивал меня, просил не волноваться, не бегать к нему часто, был мил, деликатен и приветлив". "Было поистине изумительно то мужество, с которым болел и умер Чехов! ", - позже скажет о нем Бунин. Материал подготовлен на основе информации открытых источников и нижеуказанного списка литературы: 1) Громов М. П. Книга о Чехове. М.: Современник, 1989. 2) А. П. Чехов. Собрание сочинений в 12 томах/ Под ред. В.В. Ермилова, К.Д. Муратовой, З.С. Паперного, А.И. Ревякина. М.: Художественная литература, 1960. 3) Библиография сочинений А. П. Чехова/ Сост. И. Ф. Масанов. М.: Университетская типография, 1906. 4) Pitcher, Harvey. Chekhov. The Comic Stories. London: Andre Deutsch Limited, 1998. 5) Чудаков А.П. Антон Павлович Чехов: Книга для учащихся. М.: Просвещение, 1987. 6) И. П. Видуэцкая. А. П. Чехов и его издатель А. Ф. Маркс. М.: изд-во «Наука», 1977. 7) Паперный З.С. Записные книжки Чехова. М.: Советский писатель, 1976. 8) Чуковский К.И. Чехов. М.: ДетГИЗ, 1958. |