материал для подготовки к олимпиаде. Анализ стихотворений А. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова Пророк в 1826 год
 Скачать 0.55 Mb.
|
Сравнительный анализ стихотворенийА. С. Пушкина и М. Ю. Лермонтова «Пророк»В 1826 году А. С. Пушкин, находясь в ссылке в Михайловском, пишет стихотворение “Пророк”. Чуть позже, отправляясь на аудиенцию к Николаю I, который вызвал А. Пушкина из Михайловского в Петербург, поэт захватывает листок со стихотворением с собой. Почему же Пушкин придал такое важное значение этому стихотворению? После расправы над декабристами Пушкин переживает сильное потрясение и долгое время не пишет стихов. Находясь в ссылке в Михайловском, преследуемый мыслью “о друзьях, братьях, товарищах”, он обдумывает свою новую роль в обществе и свои возможности влияния на ход русской истории через фигуру Николая I. Поэт сознает, что обладает огромной властью над современниками. Образ библейского пророка, поучающего и спасающего свой народ, служит для А. Пушкина примером. Стихотворение сложилось под непосредственным впечатлением от службы в церкви. Готовность к жертве, выраженная в библейской “Книге Исайи”, служит А. Пушкину примером. В отчаянном письме к Плетневу Пушкин восклицает: “Душа! Я пророк, ей-богу, пророк!” Вживаясь в образ пророка, А. Пушкин почти текстуально следует за теми главами “Книги Исайи”, где Исайя рассказывает нам, как обыкновенный человек превращается в пророка. Библейская лексика, обилие церковнославянизмов создают высокую торжественность стиля и сообщают пушкинскому стихотворению сакральный смысл. Ведь пророк доносит до людей не свои собственные мысли, а то, что он услышал от Бога. Подтвердим прямую связь пушкинского и библейского пророка текстуально. Библия: И послан бысть по мне един от Серафимов... И прикоснулся к устам моим и рече: се прекоснуся сие устам твоим, и... беззакония твоя, и грехи твоя очистит. В руце своей имаше угль горяшь... О, окаянный аз, яко....... И рече: или, и рцы людям У Пушкина: Глаголом жги сердца людей! сим... И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился... И он к устам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И празднословный И лукавый... И уголь, пылающий огнем... Как труп в пустыне я лежал. Конечно, славянский текст стихов Исайи творчески переосмыслен поэтом, и мы не можем говорить о простом заимствовании. Переложение псалмов и других библейских текстов — устойчивая традиция русской поэзии XVIII— XIX веков. В. К. Тредиаковский, М. В. Ломоносов, Г. Р. Державин — поэты русского классицизма — вспоминаются нам в связи с этой традицией. И А. Пушкин, сохраняя завораживающе торжественный стиль, свойственный классицистическим переложениям священных текстов, создает величайший философский манифест. По-моему, не столько перелагающий смысл Библии, сколько утверждающий мысль самого Александра Сергеевича Пушкина о жертвенном служении народу мудреца и поэта-пророка. Пушкинское стихотворение разные исследователи прочитывали по-своему. Некоторые ставили его в один ряд со стихотворениями о роли поэта и поэзии (“Поэт”, “Поэту”, “Поэт и толпа”), кое-кто рад был расценить пушкинского “Пророка” как политический демарш. Глубоко верующие люди видят в образе поэта-пророка посредника между Богом и людьми. Проблему взаимоотношения пророка со всеми людьми, а не только с “мирской властью” решает и М. Ю. Лермонтов в своем стихотворении “Пророк”, являющемся откликом на пушкинское (написано спустя 15 лет, в 1841 г.). Лермонтов начинает с того, чем закончил Пушкин: С тех пор как Вечный Судия Мне дал всеведенье пророка... Лермонтовский пророк уже не посредник между Богом и людьми. У М. Лермонтова пророк — гонимый людьми гений. Главная мысль стихотворения в том, что “нет пророка в отечестве своем”. Отверженный, не понятый людьми “прорицатель”, “дух изгнанья” Демон, гордый Мцыри — это герой Лермонтова-романтика. Отказываясь от смысловой соотнесенности с “Книгой Исайи”, где высшим долгом пророка является донесение до людей гласа Божьего, М. Лермонтов рисует своего пророка как романтического героя-изгнанника. (Хотя некоторые, возможно не осознанные самим М. Лермонтовым заимствования из “Плача” пророка Иеремии недавно отмечены исследователями.) Духовная “пустыня мрачная” из пушкинского стихотворения приобретает у М. Лермонтова черты некой романтической пустыни, неведомой экзотической земли, освещенной звездами и противопоставленной “шумному граду”. Таким образом, сопоставив два стихотворения, мы видим их безусловную связь и общие черты: метафоричность, обращение к библейскому образу. Однако по стилю пушкинское стихотворение более философическое, в нем больше церковнославянизмов, оно ближе к традициям классицизма, хотя ни в коей мере не сводится к ним. М.Лермонтов же раскрывает тему пророка, как тему трагического непонимания людьми свободной творческой личности, намеренно отказываясь от архаизмов и используя глубоко проникновенные печальные разговорные интонации, свойственные романтикам.
Сравнительный анализ стихотворений А.С. Пушкина "Предчувствие" и М.Ю. Лермонтова "Тучи Предчувствие Снова тучи надо мною Собралися в тишине; Рок завистливый бедою Угрожает снова мне... Сохраню ль к судьбе презренье? Понесу ль навстречу ей Непреклонность и терпенье Гордой юности моей? Бурной жизнью утомленный, Равнодушно бури жду: Может быть, еще спасенный, Снова пристань я найду... Но, предчувствуя разлуку, Неизбежный, грозный час, Сжать твою, мой ангел, руку Я спешу в последний раз. Ангел кроткий, безмятежный, Тихо молви мне: прости, Опечалься: взор свой нежный Подыми иль опусти; И твое воспоминанье Заменит душе моей Силу, гордость, упованье И отвагу юных дней. А.С. Пушкин Тучи Тучки небесные, вечные странники! Степью лазурною, цепью жемчужною Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники С милого севера в сторону южную. Кто же вас гонит: судьбы ли решение? Зависть ли тайная? злоба ль открытая? Или на вас тяготит преступление? Или друзей клевета ядовитая? Нет, вам наскучили нивы бесплодные... Чужды вам страсти и чужды страдания; Вечно холодные, вечно свободные, Нет у вас родины, нет вам изгнания. М.Ю. Лермонтов Предчувствие" Александр Сергеевич пишет в 1828г. (уже подавлено восстание декабристов, близкие друзья и единомышленники в ссылке, сам Пушкин испытывает все большее давление властей, находится под надзором, его литературные произведения подвергаются жесткой цензуре). Это стихотворение содержит в себе глубокие философские размышления поэта о жизни и смерти, о вечности и бренности бытия. Будущее Пушкин видит мрачным и безрадостным, предчувствует новые беды и тревоги: "Снова тучи надо мною Собралися в тишине; Рок завистливый бедою Угрожает снова мне.." Символический образ сгущающихся туч усиливает ощущение тревоги и безысходности. Сможет ли он, поэт, противостоять грубой действительности, сможет ли сохранить духовные ценности и нравственную чистоту, юношеские идеалы? "…Понесу ль навстречу ей Непреклонность и терпенье Гордой юности моей?..." Разрушение привычного круга общения, потеря друзей, утрата легкости и беззаботности юных лет приводят Пушкина к ожиданию вечной разлуки, близкого конца. На смену бурным эмоциям, легкой и светлой жизнерадостности приходит спокойная сдержанность, почти фатализм: "…Равнодушно бури жду…" И все же в душе поэта, несмотря ни на что, еще теплится надежда: "…Может быть, еще спасенный, Снова пристань я найду…" В ожидании близкого конца жизнь приобретает новый свободный от чувственности, одухотворенный смысл: "…Ангел кроткий, безмятежный, Тихо молви мне: прости… И твое воспоминанье Заменит душе моей Силу, гордость, упованье И отвагу юных дней" Абстрактные понятия (рок, судьба, непреклонность и др.) приобретают у Пушкина реальную, материальную сущность, это то, из чего складывается окружающий поэта мир. Однако, несмотря на глубоко трагическое содержание, "Предчувствие", благодаря легкой форме, ритму и рифме не оставляет гнетущего и мрачного впечатления. Стихотворение "Тучи" написано Лермонтовым в 1840г., когда поэт уже приобрел широкую известность и признание. Творчество Михаила Юрьевича вообще (и данное стихотворение в частности) пронизано чувством глубокого одиночества, разочарования, диссонанса с окружающим миром. Поэт ощущает себя изгнанником, непонятым странником во враждебном ему мире: "Нет, я не Байрон, я другой, Еще неведомый избранник, Как он, гонимый миром странник, Но только с русскою душой….." Ни известность, ни слава не в силах изменить личность Лермонтова. Он талантлив и одинок, признан как поэт, но не понят, как личность, окружающее его общество - враждебно. Стихотворение "Тучи" Лермонтов начинает с ассоциативного ряда: тучки - странники - я - изгнанники, сопоставляя себя со странствующими по небу белыми облаками. Поэт мучительно ищет причину собственного одиночества: "…Кто же вас гонит: судьбы ли решение? Зависть ли тайная? Злоба ль открытая? Или на вас тяготит преступление? Или друзей клевета ядовитая?..." Вопросы, которые волнуют Лермонтова на протяжении всего творческого пути, так и не находят ответов. Невозмутимая и холодная красота природы свободна и никому не подвластна, а страстная душа поэта имеет неразрывную связь с Родиной, для которой он чужой. Это стихотворение необыкновенно напевно, мелодично по форме, однако оставляет после прочтения чувство тоски и безысходности. Что же общего в этих стихотворениях и в чем их различие? Стихотворения объединяют размышления поэтов о прожитой жизни, сожаления об утраченной юности и несбывшихся мечтах. В данных произведениях явственно чувствуется психологическая и моральная усталость и душевные страдания поэтов. Однако в исследуемых стихотворениях мы находим множество различий: Пушкин в стихотворении "Предчувствие" подводит итог определенного промежутка жизни, рассуждает о жизни и смерти, о будущем, окутанном мраком, земные страсти более не волнуют поэта. Образ нависших над ним туч (тяжелых, грозовых) - символ рока, неведомой судьбы. Лермонтов в стихотворении "Тучи" размышляет о причинах одиночества, об ощущении непонятости, отчужденности от окружающих, о несовершенстве общества, о человеческих пороках. Образ облаков - символ свободы не обремененный земными страстями, недоступный страстной душе поэта. Духовный кризис человека в обществе отразился в стихах двух великих поэтов России, они предстают перед читателями не как бронзовые памятники, не как великое достояние, не как "наше все", а как страждущие, ищущие, страдающие люди. Искренне и задушевно великие поэты открывают самые потаенные глубины человеческого сердца, отыскивают и видят свет там, где, казалось бы, царит кромешная тьма. Сравним лирику Лермонтова и Пушкина. Для лирического героя Пушкина время и связанные с ним понятия (движение, развитие, эволюция, смена поколений, смена жизненных циклов) всегда наполнены положительным смыслом (см. «Телега жизни», «Воспоминание»). Для героя Лермонтова время всегда отрицательный, обременяющий фактор; чувствуется стремление вырваться за его пределы. Ср.: взаимоналожение прошлого, настоящего и будущего, воспоминания и предчувствия в стихотворении «Сон» («В полдневный жар, в долине Дагестана...»); взаимоналожение нескольких эпох в стихотворении «Ветка Палестины» 1837 г.; найдите также косвенное указание на время как на трагический фактор в стихотворении «Выхожу один я на дорогу...». Такое неприятие времени — важная особенность поэтического мира Лермонтова. Понятие времени несет в себе напоминание о неизбежности смерти (как писал русский философ, богослов и поэт В. С. Соловьев: «Смерть и Время царят на земле...») Неприятие времени — это неприятие смерти, тоска по Вечности, по бессмертию. В соответствии с этим конфликт мечты и реальности может выражаться как конфликт с временем — не столько в смысле социально-политическом, сколько в философском: неудовлетворенность настоящим, тоска по прошлому, мечта о будущем. Романтический идеал связывается с прошлым или будущим, противопоставляется неудовлетворительному «настоящему». Таким образом, характерное романтическое «двоемирие» коренится в психологии поэта, структуре его личности. Идеальный образ прошлого имеет определенные мифологические истоки: утерянный человеком рай (идеальное прошлое человечества в целом) и жизнь души до рождения (идеальное прошлое отдельного человека). В частности, тема стихотворения «Ангел» — мировая тоска, «томленье» души, принесенной ангелом на землю, по тому миру, откуда она пришла, по небесной родине («И звуков небес заменить не смогли // Ей скучные песни земли»). Эти мифологические мотивы могут проецироваться на реальный мир и порождать целый ряд производных тем и мотивов: Тоска по старине. Старина поэтизируется, идеализируется, резко противопоставляется современности. Возможны отсылки к фольклору, народному преданию, героическим страницам национальной истории. У Лермонтова: мотив «Святой Руси» в «Песне про... купца Калашникова» или высказывание старого офицера: «Да, были люди в наше время, // Не то, что нынешнее племя: // Богатыри — не вы!» — в стихотворении «Бородино», 1837 г. «Печально я гляжу на наше поколенье...» («Дума», 1841 г.) — типичная для Лермонтова формула. Ностальгическая тоска по детству. Эта тема присутствует, например, в стихотворении «Как часто, пестрою толпою окружен...» Идеальный образ будущего представлен в стихотворении «Отрывок» («На жизнь надеяться страшась...»). Этот образ мифологичен (мир уже не людей, но ангелоподобных существ), но реальное будущее мало привлекает героя (см. также «Гляжу на будущность с боязнью...», «Предсказание»). В стихотворении «Из Гёте» — с идеальным будущим отождествляется смерть («Подожди немного, //Отдохнешь и ты»). В поэме «Мцыри» мотив возвращения на родину, где проходило детство (ср. идеальный образ прошлого) сливается с мотивом смерти (см. конец поэмы). В стихотворении «Выхожу один я на дорогу...» отчетливо звучит тема неприятия смерти и появляется мифологический мотив вечного сна (подобного летаргическому) — в таком «сне» и видится герою идеал. 2. Образы, связанные с пространством. Тоска по родине («Мцыри»; в символических образах — «Листок», 1841 г.); враждебность к родине и мечта о чужбине («Жалобы турка», 1829 г., «Прощай, немытая Россия...», 1840 г.); отсутствие родины, весь мир как чужбина, бесприютность, одиночество, странствия, скитания («Парус», 1832 г. , «Нет, я не Байрон, я другой...», 1832 г., «Тучи», 1840 г.); мечта о ком-то далеком («На севере диком...», 1841 г., «Когда волнуется желтеющая нива...», 1837 г., «Утес», 1841 г.). Мотив побега. Побег — тема, выражающая идею неприятия действительности, стремления вырваться из нее. Это символ, характерный прежде всего для поэзии романтизма (ср. у Пушкина в послании «К морю»: «Мой романтический побег»). Тема побега лежит в основе нескольких поэм Лермонтова («Исповедь», «Боярин Орша», «Беглец», «Мцыри») и особенно трагическу звучит в поэме «Мцыри». 3. Социальные мотивы. В гражданской лирике Лермонтова конфликт мечты и реальности выражается в таких темах, как критика современного поколения и светского общества. Критика поколения звучит в стихотворениях «Дума», 1841 г., «Поэт», 1838 г., «Не верь себе», 1839 г. (?) и других. (Найдите этот мотив в предисловии к роману «Герой нашего времени».) Критика светского общества. В стихотворениях на тему светского общества прослеживаются «байронические» темы (фальшь и лицемерие «света», несчастная любовь, дружба-вражда) и настроения (горькая ирония, сарказм, обличительный пафос). Особое трагическое звучание ощущается в связи с мотивом «одиночество в толпе». Сквозным мотивом при изображении светского общества является тема бала, а также связанный с ней образ маски (в том числе в переносном смысле: лицо как маска, люди как куклы) — этот символ лежит в основе сюжета драмы «Маскарад». Этой теме посвящены стихотворения «Как часто, пестрою толпою окружен...», «Я не хочу, чтоб свет узнал...», «И скучно, и грустно...» (в последнем стихотворении речь идет уже не только о светской жизни, но и о жизни вообще). 4. Неудовлетворенность своей судьбой. В стихотворении «Благодарность» (название имеет иронический смысл) этот мотив звучит как обида, на Бога, и эта своеобразная «антимолитва» заканчивается призыванием смерти. В стихотворении «Мое грядущее в тумане...» сначала говорится о неудовлетворенности данной от Бога судьбой («Зачем не позже иль не ране // Меня природа создала? // К чему Творец меня готовил?..»), а затем предлагается особое понимание судьбы: познать людей и обрести власть над ними («Я дерзко вник в сердца людей // Сквозь непонятные покровы // Приличий светских и страстей...») ценой частичной утраты доброго начала в себе («С святыней зло во мне боролось, // Я удушил святыни голос...»). Мотивы этого стихотворения воспроизводятся в дневниковой записи Печорина от 16 июня (начиная со слов: «Два часа ночи... Не спится...»). Сравним это стихотворение с пушкинским «Пророком». У Пушкина пророк должен нести что-то людям, и к этому его призывает Бог. У Лермонтова герой стремится, напротив, взять что-то от людей, обрести власть над ними и готов во имя этой цели изменить добру. Это придает образу героя демонический оттенок. 5. Тема одиночества. При раскрытии этой темы необходимо показать ее связь с конфликтом мечты и реальности, выделить связанные с ней социальные мотивы (внутренняя обособленность человека в современном поколении, одиночество в светском обществе), а также показать, какое воплощение эта тема получает в пейзажной лирике. С темой одиночества связана и тема изгнания, странствий, скитаний и образ «вечного странника». В стихотворении «Нет, я не Байрон, я другой...» этот мотив назван как сближающий с Байроном. В некоторых . стихотворениях тема одиночества одновременно связана с темой разлуки с родиной («Листок»). Судьба поколения 30-х гг. в лирике М. Ю. Лермонтова Эту тему можно осмыслить как в узко литературном контексте, так и в глубокой социальной и историко-культурной перспективе. У Лермонтова тема обреченного поколения вытекает из общего романтического конфликта мечты и реальности, из основополагающего для этого поэта мотива неудовлетворенности своей судьбой, местом и временем своего рождения. Но наряду с этим субъективным аспектом присутствует объективный: расцвет творчества Лермонтова приходится на эпоху «безвременья» (А. И. Герцен), временного спада социальной активности, и это ощущается поэтом как личная трагедия (чтобы понять это, достаточно сопоставить Лермонтова с молодым Пушкиным). «Поэт». Стихотворение, в котором аллегорически изображается кризис современной поэзии, объясняемый социальной апатией. Характерно, что себя лирический герой Лермонтова не отождествляет с таким «поэтом». Напротив, он обращается к этому «поэту» с гневной филиппикой, обличением-отповедью, призывая его «проснуться» и снова вернуть себе достоинство «пророка». «Не верь себе». Снова Лермонтов обращает к современному поэту слова горькой отповеди. Лирический герой становится на точку зрения «толпы», показывая, что ее бытие достойно глубокого осмысления, призывает увидеть беду этого поколения. «Дума». В этом стихотворении дана подробная характеристика поколения, во многом перекликающаяся с мотивами предисловия к роману «Герой нашего времени». Внутренний конфликт поколения связан с утратой духовных ценностей, равнодушием, душевным «холодом» при «огне» в крови (ср. апокалиптический образ «теплохладности», наводящий на мысль, что лермонтовский герой мучается, как в аду). Одновременно здесь присутствует и «внешний» конфликт: эпоха не дает возможности реализовать себя; об этом же говорит Печорин. В «Думе» лирический герой полностью отождествляет себя с отрицательным образом поколения, видя в этом свою глубокую трагедию. Образы и мотивы, характерные для темы поколения: 1. Образ «сверстника» (главный акцент на том, что «годы проходят, все лучшие годы», мотив рано состарившегося юноши, «морщины на челе» и др. «Ужасная судьба отца и сына // Жить розно и в разлуке умереть...» — биографический контекст). 2. Образ «современника» (главный акцент на характеристике эпохи, здесь тема поколения получает эпическое направление, тенденция к сильному обобщению в стихотворении «Дума»). Отрицательное осмысление своего поколения через антитезу: «Да, были люди в наше время, // Не то, что нынешнее племя: // Богатыри — не вы!» («Бородино»). 3. Отождествление себя с каким-нибудь другим поколением (например, с поколением Андре Шенье: «За дело правое, быть может, я паду...»), где поколение воспринимается уже как символ. 4. Характерные образы-символы: «до времени созрелый» плод («Мое грядущее в тумане», «Дума»), заржавевшее оружие («Поэт»), мотив «юноши-старика» (в целом ряде стихотворений). Тема поколения сопряжена и с темой светского общества («Как часто, пестрою толпою окружен...», «Я не хочу, чтоб свет узнал...», «И скучно и грустно...»), более подробный анализ которой также помогает понять лирического героя и поэтический мир Лермонтова. Человек и природа в поэзии М. Ю. Лермонтова В романтической поэзии очень актуальна натурфилософская проблематика, которая включает вопрос о человеке и природе, их взаимоотношениях, о месте человека в мире-космосе, о соотношении природного и культурного начала в жизни человека. Она представлена в таких жанрах, как элегия, пейзажная миниатюра, философский «отрывок» и других. Для лирики Лермонтова очень характерен жанр пейзажной миниатюры. Пейзаж переходит в философскую медитацию о смысле жизни и смерти («Горные вершины...»), одиночестве («Выхожу один я на дорогу...», «На севере диком стоит одиноко...», «Утес»), о родине («Родина»), о Боге («Когда волнуется желтеющая нива...»). Образы природы аллегоричны и символичны, в них воплощаются мысли и чувства поэта, раскрывается мир лирического героя, передаются его настроение и состояние («Парус», «Тучи»). Лермонтов предпочитает южный экзотический пейзаж («Кавказ»), но в поздней лирике появляется пейзаж русской деревни, в котором заметна пушкинская традиция («Родина»). «Когда волнуется желтеющая нива...» (1837). Это обобщенный мифологический пейзаж, развернутый как бы вне времени .(поскольку в нем запечатлены сразу несколько времен года). |