Согрин. Статьи. Конфликт и консенсус в американской истории, В. В. Согрин во второй половине XX в
 Скачать 134.27 Kb.
|
|
Именно в этот период Соединенные Штаты добились превосходства над другими индустриальными странами в стратегических направлениях научно-технической революции, прежде всего в создании и применении электронно-вычислительных машин. Так, в 1959 г. в США действовало 2034 ЭВМ, а в 1969 г. - около 56 тыс. В странах Западной Европы и Японии, вместе взятых, в 1969 г. функционировало только 24 тыс. ЭВМ. В 1969 г. США затратили на производство ЭВМ в 2,5 раза больше средств (4,2 млрд. долл.), чем все вместе Япония, ФРГ, Франция и Англия. 30 лет спустя превосходство американцев над главными конкурентами в важнейшей отрасли электронно-информа-ционной эпохи еще более упрочилось (В 1997 г. США произвели 16 из 20 самых быстрых в мире ЭВМ, а Япония - 4.) В 80-90-е годы на США пришлось 40% всех мировых инвестиций в компьютеризацию, и в конце ХХ в. компьютеров в этой стране на одного занятого было в 6 раз больше, чем в Западной Европе или Японии. Государственная экономическая политика повлияла на изменение характера циклического развития капиталистического производства: со времен Ф.Рузвельта падение производства ни разу (за исключением двух послевоенных 1945 и 947 гг.) не превышало одного года, а в количественном выражении (за исключением опять-таки послевоенного 1946 г.) было мизерным. Ниже приводятся все спады производства в США после 1934 г. (см. таблицу). Таблица
При этом спады производства в текущем долларовом исчислении, а не в условно неизменных долларах имели место только три раза (Vital Statistics on American Politics, pp.410-411.). Темпы экономического роста в каждое из десятилетий новейшей истории намного превыша-ли эти спады, и за 60 лет со времен Рузвельта ВВП в стране увеличился почти в 9 раз. Правда, вплоть до 90-х годов США по темпам экономического прироста несколько уступали другим индустриально развитым странам, но в конце века они вышли на первое место в мире и по этому показателю. В 80-е и особенно в 90-е годы Соединенным Штатам удалось преодолеть некоторые негативные экономические тенденции предшествующих десятилетий, дававших основание многим экономистам и политикам утверждать, что отставание США в темпах экономического роста от других развитых стран, прежде всего Японии, в конечном счете приведет к потере их ведущих позиций в мире. В ходе экономической реструктуризации 80-90-х годов в США было закрыто много неконкурентоспособных производств и дан мощный толчок развитию высокотехнологических отраслей. О масштабах реструктуризации говорят такие цифры: было ликвидировано 48 млн. старых рабочих мест и создано 73 млн. новых (Парканский А.Б. Экономические позиции США в многополярном мире на пороге XXI в. - «США - ЭПИ», 1998, № 9, c.6.). Начиная с "нового курса" одной из самых острых американских проблем - оборотной стороной усиления социально-экономической активности государства - являлись бюджетный дефицит и государственный долг. В 30-90-е годы государственный бюджет редко бывал бездефицитным (за исключением 1947-1949, 1956-1957, 1960, 1969 гг.). В сравнении с рузвельтовскими временами дефицит к 90-м годам вырос в десятки раз, приблизившись к 300 млрд. долл. Соответственно возрастал и государственный долг, превысивший к середине 90-х годов 4,7 трлн. долл. С 1986 г. государственный долг ни разу не опускался ниже 40% ВВП (Statistical Abstract of the United States 1996, p.337; Spitzer R. President and Congress. Executive Hegemony and the Crossroads of American Government. Philadelphia, 1993, pp.112-113.). Многие специалисты и рядовые американцы видели в нараставшем государственном долге угрозу национальной катастрофы, другие уповали на то, что все не так страшно, пока экономика динамично развивается, а государство стабильно собирает налоги и успешно обслуживает государственный долг. Но в целом в руководстве страны возобладало мнение, что уменьшение долга и сокращение дефицита должно стать одним из главных приоритетов национальной политики. Возможности успешной борьбы с тем и другим возросли после окончания холодной войны. В годы первого президентства Б.Клинтона (1993-1997) бюджетный дефицит был уменьшен в 2,5 раза - с 290 до 117 млрд. долл. В 1997 г. он уменьшился до 40 млрд. долл., или до 0,4% ВВП. Тогда же был принят пятилетний план ликвидации бюджетного дефицита и приняты соответствующие законы (Богачева О. США: шестой год стабильного экономического подъема. - «Мировая экономика и международные отношения», 1998, № 8, c. 66.). Это не означало отмены основных направлений социально-экономической политики государства. Изменения касались их соотношения и конкретного наполнения. На это указывал президент Клинтон, будучи одним из главных инициаторов плана ликвидации бюджетного дефицита (Clinton W. Between Hope and History. Meeting America's Challenge for the 21st Century. N.Y., 1996, p. 25.). * * * Каковы были социальные последствия обновления американского капитализма, как преобразовалась его социальная структура и социальная динамика? В этом вопросе существуют две основные оценки - условно говоря, оптимистическая и пессимистическая. Первая включает следующие основные положения: в новейший период в США не только сохранились, но и расширились возможности как горизонтальной, так и вертикальной социальной мобильности, а взаимообмен между классами происходил более активно, чем раньше; наиболее динамично развивался средний класс, составивший уже две трети общества; резко улучшил свое положение и нижний класс, а помогло ему в этом «государство всеобщего благоденствия». Пессимистическая оценка состоит в том, что качественных изменений в распределении национального богатства и в классовой структуре не произошло и что основополагающим остается разделение на верхний финансово-предпринимательский класс и работников наемного труда (социальный облик последних менялся, но место в системе собственнических и производственно-распределительных отношений оставалось неизменным). На мой взгляд, хорошо известная дихотомия «буржуазия - пролетариат» в применении к социальным реалиям новейшей истории США выглядит малоубедительной. Причем, чем дальше от 30-х годов и ближе к современности, тем она предстает все более искусственной. Это не означает, что буржуазия и рабочий класс вообще исчезли. Они сохраняются, но их социальные характеристики претерпели столь существенные изменения, что традиционные оценки выглядят устаревшими. Взять, например, рабочий класс. Здесь эволюция, особенно с 50-х годов под воздействием научно-технической революции, заключалась в превращении «синеворотничкового» пролетариата в «беловоротничковый» со всеми вытекающими из этого радикальными изменениями в качестве жизни, социальной психологии, политической культуре и поведении. «Белые воротнички» усваивали образ жизни, потребительскую культуру, мировидение среднего класса, да и сами себя причисляли к нему. В связи с этим трансформировалось и содержание того, что понимают под средним классом. Традиционно в средний класс включали собственников, т.е. классических буржуа, а также благополучных представителей свободных профессий. Но в новейший период истории, особенно же во второй половине ХХ в., в него вошла и огромная часть лиц наемного труда. Главным критерием для размещения тех или иных индивидов в среднем классе является уже не место в системе отношений собственности, а величина получаемого дохода, профессия, качество и образ жизни, мировидение и социальная психология. С учетом вышесказанного наиболее предпочтительной универсальной схемой социальной дифференциации в США с 50-х годов (для 30-40-х годов должны быть сделаны важные оговорки и исключения) представляется деление на верхний, средний и нижний классы. Эта схема широко принята и среди американских ученых. Но оперировать только ею при анализе социально-экономической дифференциации в США недостаточно, а порой и весьма затруднительно. Например, американская статистика, фиксирующая различие доходов разных слоев, разделяет население не на три названных класса, а на экономические квинты - пять равных, по 20% населения, частей. Эти квинты могут быть соотнесены с тремя социальными классами следующим образом. В новейшее время нижний класс вбирал в себя самую бедную пятую и часть четвертой экономической квинты; средний - верхнюю часть четвертой, полностью третью и вторую квинты, а также нижнюю половину первой квинты; верхний -вмещал самую богатую половину первой квинты. В конце ХХ в. к верхнему классу относились семьи, чей годовой доход превышал 100 тыс. долл. (10% населения), к среднему - семьи с годовым доходом от 25 до 100 тыс. долл. (60% населения) и к нижнему классу - те, чьи доходы были ниже 25 тыс. долл. (30% населения). Анализ статистических данных и исследовательской литературы позволяет сделать следующие обобщения относительно экономического положения разных классов. В период с 30-х годов и до наших дней улучшилось, но в неравной степени материальное положение всех трех социальных классов. Изменение благосостояния трех классов происходило неравномерно: в 1930-1970 гг. в целом несколько быстрее возрастал относительный вес благосостояния среднего и нижнего классов, а в 1980-1990 гг. ускоренными темпами обогащался верхний класс. К концу ХХ в. удельный вес материальных благ, достававшихся каждому из трех классов и каждой из экономических квинт был примерно таким же, как и в середине ХХ в. То есть конфигурация американской социально-классовой пирамиды при всем том, что улучшилось благосостояние каждого класса, не изменилась. Проиллюстрирую эти положения. Согласно статистическим данным, среднегодовой доход американской семьи вырос с середины ХХ в. до второй половины 90-х годов (в неизменных долларах) примерно в 2 раза. При этом более 90% прироста пришлось на период с 1950 по 1970 г., а за последующую четверть века прирост составил по одним оценкам менее 10%, а по другим - даже менее 5% (Vital Statistics on American Politics, pp. 373-374; Statistical Abstract of the United States, 1996, p. 461.). С 1935 г. до конца 50-х годов реальный годовой доход самой нижней экономической квинты увеличился в 2 раза, четвертой и третьей - в 2,15, второй - в 1,9, а самой богатой первой - в 1,5 раза (Рассчитано по: Statistical Abstract of the United States 1960, p.319.). В 1952-1972 гг. удельный вес нижней экономической квинты в совокупном национальном доходе увеличился с 8,1 до 11,7%, а верхней квинты - снизился с 36,7 до 32,8% (Puth R. Op. сit., p.606.). Реальная заработная плата американских рабочих с 1945 по 1970 г. выросла наполовину, при этом рабочая неделя сократилась на одну десятую (Encyclopedia of American Social History, vols. 1-3. N.Y., 1993, vol. 1, p.479.). Разрыв в материальном положении между тремя социальными классами, как и между пятью экономическими квинтами, сужавшийся в 30-70-е годы, стал возрастать, причем резко, в 80-е годы. В 90-е годы эта тенденция сохранилась. Ее оформление связано непосредственно с социально-экономическими мероприятиями администрации Р.Рейгана, которая, следуя принципам «эко-номики предложения», резко сократила налогообложение предпринимательского класса и одновременно урезала программы помощи нижнему классу. Обозначенная тенденция несколько ослабла, но не исчезла в период президентства демократа Б.Клинтона. Соотношение долей пяти экономических квинт в национальном доходе в 1980 г. и середине 90-х годов иллюстрируют следующие цифры: нижняя пятая квинта имела соответственно 5,1 и 4,2%; четвертая - 11,6 и 10,0%; третья - 17,5 и 15,7%; вторая - 24,3 и 23,3%; первая квинта - 41,6 и 47%. Наконец, доля самых богатых 5% американцев увеличилась с 15,6 до 20,1% (Statistical Abstract of the United States 1996, p.467.). Приведу, наконец, цифры, характеризующие доли экономических квинт на протяжении последнего полувека, вместившего периоды как сокращения, так и увеличения разрыва в их положении. Доля нижней квинты в 1947 г. составляла 4%, а в середине 90-х годов - 4,2%; четвертой - в обоих случаях 10%; третьей - 16 и 15,7%; второй квинты - 22 и 23,3%. Верхняя квинта как в 1947 г., так и спустя полвека получала свыше 47%. Отмечу, наконец, что что совокупный доход верхних 10% американцев на протяжении этих 50 лет вбирал в среднем 30% национального дохода, а нижних 10% - только 1% (Statistical Abstract of the United States 1960, p. 318; 1970, p.323; 1996, p.467; «The New York Times», 30.09.1997.).Таким образом, соотношение доходов верхних и нижних 10% общества, которое в глазах многих специалистов есть объективное мерило социального неравенства, в США равно 30 и является одним из самых высоких в мире. Тем не менее, среди обществоведов и политиков США, как и среди простых американцев, распространено мнение, что эти социальные контрасты не могут умалить позитивной оценки экономического благополучия граждан Соединенных Штатов в целом, поскольку даже бедные американцы по своим жизненным стандартам превосходят не только нижний класс, но и представителей среднего класса большинства других стран. Существует и другое мнение, которое представляется мне более справедливым: при оценке положения нижних социальных слоев в США необходимо сравнивать его не с положением социальных классов в слаборазвитых и развивающихся странах, а с положением аналогичных социальных групп в других высокоразвитых странах, а также исходить из жизненных стандартов, принятых в самих США, как и из возможностей решения проблем бедности, имеющихся у этой самой богатой страны мира. Цифры свидетельствуют, что процент бедных в США существенно - в 2-3 раза - выше, чем в других развитых странах (в конце ХХ в. он составлял в США не менее 14%, Канаде - 7, Австралии - 6,7, Швеции - 4,3, Германии - 2,8, Нидерландах - 3,4, Франции - 4,5, в Великобритании - 5,2%) (Smeeding T. Why the U.S. Antipoverty System Does not Work Very Well. - «Challenge», January - February 1992, p.31.). Официальная статистика, правда, свидетельствует о позитивной динамике в сокращении бедности начиная с введения джонсоновской программы «войны с бедностью»: в 1960 г. доля бедняков в США равнялась 22,2%, а в 90-е годы - 14%. Но с другой стороны, численность бедняков не сократилась: и в 60-е, и в 90-е годы она составила около 40 млн. человек (Statistical Abstract of the United States 1996, p.472.). Во всех развитых странах достижение минимальных жизненных стандартов во второй половине ХХ в. стало вменяться в обязанность государству. В США, где социальное обеспечение граждан также признано важным приоритетом общества, упор делается на то, что ответственность за это должна разделяться между частными компаниями, проявляющими заботу только о своих работниках, и государством, которое поддерживает нуждающихся в целом. При этом стандарты, отвечающие требованиям высокоразвитого общества, должны утверждаться по преимуществу частными компаниями. Что касается системы государственного социального обеспечения, то она разделяется на две неравнозначные программы. Первая - государственное социальное страхование, включающее пенсии по старости, медицинскую помощь престарелым, пособия по безработице - забирает львиную долю социальных расходов государства и приближается к западным стандартам (например, размер пенсий по старости составляет от 50 до 80% предпенсионного дохода). Вторая программа - социальное вспомоществование нуждающимся, независимо от возраста - является, по мнению многих специалистов, пасынком государственного бюджета и серьезно уступает стандартам современного развитого общества. И в целом в системе социального обеспечения США отсутствуют некоторые важные компоненты, ставшие неотъемлемым атрибутом социального государства в других странах Запада. Так, например, в Соединенных Штатах до сих пор отсутствует государственная система всеобщего медицинского страхования, в результате чего 40 млн. американцев, не способных приобрести страховки у частных компаний, остаются практически без медицинской помощи. Попытка ввести такую систему дважды (в 40-е и 90-е годы) предпринималась правительствами демократов, но оба раза терпела крах. При всем том, что американская социально-экономическая пирамида во второй половине ХХ в. не поменяла своей конфигурации, границы между классами не сузились, а социальные контрасты не исчезли, реальный классовый конфликт в этой стране развивался по нисходящей линии. Основная причина этого, на мой взгляд, заключается в том, что главный выразитель и носитель этого конфликта предшествующих эпох - белый рабочий класс США - трансформировался из «синеворотничкового» в «беловоротничковый», интегрировался в средний класс и оброс его конформистско-потребительским мировоззрением. 30-40-е годы стали последним периодом крупного подъема массового рабочего движения, радикальных выступлений профсоюзов, в которых заметную роль играли социалисты и коммунисты. Но с 50-х годов радикальные тенденции в рабочем движении сходят на нет. Резко падает роль коммунистов и социалистов, а с конца 50-х годов о их реальном влиянии вообще не приходится говорить. Некоторая активизация профсоюзного движения в 60-е годы не отменила общей тенденции: конфликт рабочего класса и капитала приобретал все более латентный характер. Резко упала сама численность профсоюзов: в 30-50-е годы они вбирали в себя от 30 до 35% рабочих, в 80-е - уже только 20%, а в во второй половине 90-х - менее 15% (Ibid., p.436.). |